ПИСТОЛЕТ АДМИРАЛА МАКАРОВА

Вообще-то, Хирумицу-сан совсем неплохо говорит по-английски. Японцев, надо сказать, легко понять на слух: это не американцы какие-нибудь, привыкшие глотать фонетику, не жуя. Японцы говорят, спелленгуя. Когда Хирумицу-сан открывает рот, перед моими глазами отчетливо возникают квадратные скобки транскрипции.
Беда была в том, что по телефону я не видела Хирумицева рта.

Вдобавок, он меня разбудил. А просыпаюсь я весьма постепенно. Например, если я сплю, а мне снится, что звонят во входную дверь, я тут же встаю и иду открывать, не задаваясь вопросами вроде «кто бы там мог быть». Раз двадцать в своей жизни я открыла дверь цыганам, тридцать - ищущим штопор выпивохам, сорок - многодетным таджикам, пятьдесят - коммивояжерам и без счету - свидетелям Иеговы. Когда же меня будит телефон, то в течение примерно двух минут я не в состоянии идентифицировать язык, на котором пытается общаться со мной неопознанный собеседник. Сама я в это время молчу, потому что совершенно не помню слов. Однажды мне позвонил московский шеф, звонка которого я ждала весь день, поэтому проснулась мгновенно, схватила трубку и деловито сказала в неё: «Лё-лё?»

Хирумицу, тележурналист из Токио, представился: «Рола-сан, иц Хирумицу коллин». Хирумицу вообще молодец: если в слове есть несколько «л», то время от времени хотя бы одну из них он произносит правильно, а если всего «л» всего одна - то и вовсе ни к чему озадачиваться местом её расположения. Рола так Рола. Другие японцы вообще называли меня «Мадам».

Это про Хирумицу я где-то писала, что как раз перед его звонком мне снилось, что держу на руках небольшую шуструю обезьянку, наложившую мне в ладони полную кучу зелёного пастообразного кала. Я не расистка, просто мы не выбираем себе сны, к тому же, сон был в руку. Помню, я машинально вытерла её об одеяло, прежде чем схватить телефон.

Денег, как обычно, не было, а хотелось их сильно. Поэтому я поняла только то, что скоро они будут: во-первых, я держала в руках говно, а во-вторых, про деньги говорил Хирумицу, упомянув какой-то документальный фильм (подробности в эмэйле, он уже отправлен, Рола-сан прочитает - иц изи - и реплаем сообщит, если что-то непонятно). «Иц изи», - ответила Рола в стопятидесятый раз и полезла в постбокс узнавать, о чём именно она только что договорилась с японским коллегой.

Помимо того, что японцы понятно говорят, мне нравятся в них такие деловые качества, как конкретность, обстоятельность и потенциальная подозрительность в парадоксальном альянсе с кинетической наивностью. Мне нравилось работать с японцами: они ни разу меня не надули. Да и я их - только однажды, и то они не заметили. В том эмэйле говорилось, что через неделю мне предстоит выступить в роли продюсера документального фильма в духе журналистского расследования. Расследовать надлежало детали контрабандного ввоза в Японию огнестрельного оружия из России.

Загадочные харащникофумачигансы, щекотавшие моё левое ухо при орально-телефонном контакте с Хирумицу, обрели, таким образом, вполне угрожающую конкретику в виде автоматов Калашникова, а про макарофу и говорить не приходится. Мне стало плохо. Хирумицу хотел, чтобы я устроила ему интервью с воротилами криминального бизнеса. Именно в этом месте я и сказала ему очередное «иц изи». Неделю до приезда Хирумицу и его оператора я мечтала о том, чтобы форс-мажорные обстоятельства удалили меня вон из Владивостока.

Кроме мафии, японцы желали отснять интервью с рядовыми перевозчиками контрабандных стволов, которыми те должны были похвастаться перед камерой. Мне хотелось застрелиться длинной очередью из харащникофу, но я даже приблизительно не знала, где его взять. Успокаивало только медитативное воспоминание об обезьяне, нагадившей мне в руки. Сны про кал, да еще явь об упавших ножиках - единственное, во что я верю из народных примет, а цвет и количество обезьяннего дерьма были многообещающими. За два дня до старта я позвонила знакомому менту из борьбы с наркотиками и предложила ему сто долларов.
- Наехать на кого надо? - понимающе спросил Стас.
- У тебя пистолет есть? - не ответила я.
- Ой бля, - сказал Стас, - погоди, щас приеду.

«Мне очень приятно работать с Рола-сан, - скажет неделю спустя Хирумицу, выставив нам с водилой и переводчиком отходняк на втором этаже «Бинго-Бонго», - для неё не существует невозможного. Обычно я расписываю техническое задание на 200 процентов, с расчетом, что продюсер обеспечит хотя бы 50, и лишь Рола-сан выполняет все 200».
И я даже не покраснела.

В пять съемочных дней я втиснула все восемь. «Хирумицу-сан, вы же понимаете, что эти серьезные люди не покажут лиц? - Конечно, Рола-сан, мы снимем их со спины». «Хирумицу-сан, вы же понимаете, что серьезные люди не согласятся называть свои имена? - Разумеется, Рола-сан».
Японцы не знали роздыху от криминальных элементов, с готовностью соглашавшихся на интервью: в нашем фильме был задействован весь оперативный состав отдела УБНОН. Менты, исполнявшие роли торговцев пестиками, обошлись мне всего в пятьсот долларов.
Стас был восхитителен в роли лоховатого стармеха, которого злые бандиты заставили возить в Японию небольшие промышленные партии макаров Бакинского производства - в обмен на разбитый Прадо выпуска 22-го века. Весь этот дебильный сценарий был написан мною, за что, я думаю, мне еще предстоит ответить на вопросы рогато-хвостатых репортёров, организующих брифинги в антураже котлов и раскалённой серы.
Стас мялся и заикался, говорил, что понимает всю гнусность своих курьерских рейсов, но в милицию не пойдет, потому что она продажная. Его рука, которой он опёрся на оградку Михаила Ефимовича Свиридова, 1898-1963, дрожала, как будто он держал её на Библии, клянясь, что убил собственную мать только потому, что был сильно голоден. Да, господа присяжные заседатели, это правда: идея провести съемку эпизода «Стармех» на заброшенном кладбище Моргородка тоже принадлежала мне.
Обладая некоторым свойством метафоризировать происходящее, я отвлеклась на наших молчаливых свидетелей и поразилась тому, насколько внимательно они на нас смотрят. Памятники заросли многолетним кладбищенским бурьяном выше портретов, так что казалось, мертвецы по пояс вылезли из-под земли и подглядывают сквозь траву, чтобы не пропустить главное. Я сделала «брррррррр» и подошла поближе к Михаилу Ефимовичу Свиридову, на глазах которого как раз в этот момент старший механик торгового флота, капитан милиции Стас Гурков кивнул японцу, подтверждая, что и сейчас, на кладбище, один экземпляр пистолета Макарова греет его криминальную душу.
Японцы не удивляются в России абсолютно ничему. Их удивит, скорее, какое-нибудь случайное попадание нашего человека в норму. Например, большинство японцев искренне убеждено, что русские все поголовно знакомы друг с другом, и именно эта уникальная национальная особенность помогает нам сообща работать на мафию. Данная легенда о россиянах как раз и объясняет, почему Хирумицу на (чуть не сказала - голубом) карем раскосом глазу всучил мне совершенно нереальное техзадание - устроить ему съемки бандитских откровений.
Поэтому зря я боялась, что японцы расколят моего «стармеха» как фундук, когда этот видавший виды опер сунул руку за пазуху и неуловимым, годами отработанным движением большого пальца правой руки освободил свой штатный «макаров» от обоймы. И только потом вынул пистолет на обозрение Хирумицу, оператора Токадо и несчастного Михаила Ефимовича Свиридова, который к тому моменту уже так много знал, что был явно не жилец. Хитроумный Хирумицу ринулся было разглядывать идентификационный номер Стасова ствола, но ушлый ментовский палец предусмотрительно прикрыл циферки. Я облегченно вздохнула и, как родному, подмигнула Михал Ефимычу.
Весьма характерен и убедителен был в своей роли и оперуполномоченный Серёга Трифонов, сыгравший организатора канала переброски в Японию азербайджанских пистолетов. Как и положено такому солидному бандюку, Серёга пришел на встречу с японскими журналистами в дирижерском фраке, взятом напрокат у музыкального двоюродного брата... тут, справедливости ради, я вступлюсь за собственную честь. Вовсе не всё от начала до конца этого документального фильма было чистой воды мистификацией. Были настоящие интервью с колоритным владельцем оружейных магазинов, охранниками разных мастей и законными обладателями карабинов «Сайга». Были съемки Владивостока, вид с Голубиной сопки, милицейских стрельбищ и памятника адмиралу Макарову, к которому все пять дней так рвался Хирумицу. Позднее я сообщила ему эмэйлом, что, хотя этот Макарофу и не изобретал одноимённого пистолета, но тоже был хороший мужик.
А если совсем честно, то и не сообщала.
Простите меня за это, господа присяжные телезрители.
Впрочем, какая вам там, на Хоккайдо, разница.

ПАРТИЯ ЛУЧШЕ ЗНАЕТ, КТО ДОСТОИН!

Вспомнилось...
1987 год. Я - студент. Мои родители - в загранкомандировке в Варшаве. Мама приезжает в отпуск и привозит мне приглашение приехать в ПНР посетить их, своих родителей.
По действовавшему тогда порядку для выезда из СССР необходимо было пройти ОВИР, для коего надо было представить анкету с рекомендациями от ректората, комитета ВЛКСМ и ессно от парткома.
Ректорат подмахнул анкету без проблем, комитет ВЛКСМ тоже...
Партком... Выезд в загранку в нашей альма-матери был явлением достаточно обычным, процедура накатанной, удивления не вызывавшей. Прихожу, декан меня представляет. Мол, первый курс, вот приглашение к родителям, ходатайствуем...
И вдруг кто-то из парткома:
- А почему вы считаете, что он уже достоин ехать за границу? Первый курс! А что, у вас других достойных нет? Бла-бла-бла...
Начинается вполне СЕРЬЕЗНОЕ обсуждение моей кандидатуры, достоин я или нет.
Минуты три я в шоке. Потом до кого-то доходит:
- Товарищи, он же к РОДИТЕЛЯМ едет. Мы что, можем к ЕГО родителям КОГО-ТО ДРУГОГО, более достойного отправить??..
Уже была перестройка, уже на парткоме можно было улыбаться... Подписали мне мою характеристику и поехал я в Польшу.
А через год, когда мои уже вернулись домой, призвали меня в армию, и поехал я по уже знакомому маршруту, через Брест и Варшаву, защищать Родину и рубежи социализма в Северную группу войск.

ЗЫ: Я себе тогда живо представил: ждут меня родители на вокзале в Варшаве. А к ним выходит некий Вася и говорит: «Меня Партия вместо вашего сына направила к вам погостить, как самого достойного...»

Путевые заметки.
Как сказал Григорий - навеяло.
Если кто желает пополнить свои путевые заметки новыми впечатлениями, то очень рекомендую Азербайджан и национальные авиалинии. Обязательно бизнес-класс, это сразу повысит тонус, хотя самолет это не основное впечатление. Ну, какое это впечатление, когда сажают тебя в первый салон "стопятьдесятчетверки" и говорят, что пассажиры бизнес-класса должны (!) сесть через кресло. А-а-а, так вы не поняли? Поясняю, кресла там обычные, по три штуки в ряду. А вот если посадить пассажиров одного у окна, второго у прохода, опустить спинку среднего кресла, то обычный пассажир становится пассажиром бизнес-класса. А вы думали как? Деревня! Ну, полетели! Блюдо мюней или меню блюдей приятно поразит вас разнообразием макаронных изделий, что ввергает в шок многих, кто расчитывал на богатство Азербайджанской кухни. Но если в вашей жизни встречались знаменитые "аэрофлотовские" куры, то ностальгия, во всяком случае в кулинарном смысле, вам обеспечена. Но полет ничто по сравнению с аэропортом. Вот где красота! Прилёт - верх гостеприимства! Причем такое впечатление, что тебя пришла встречать половина населения Баку, которое по счастливой случайности работает в аэропорту. Кого тут только нет! Служба безопасности авиакомпании, служба безопасности аэропорта, полиция, уголовный розыск, НГБ, погранцы, таможня и все тебе рады, все, не очень настаивая на предъявлении документов, живо интересуются куда приехал, сколько денег привез, нужно ли такси, гостиница, девочки (?!). Таможня и погранцы, помимо этих ритуальных вопросов, смотрят в паспорта и добавляют пару неформальных фраз по поводу наркоты и оружия. Попытки взять декларацию для заполнения на ценности и деньги свыше полутора тысяч баксов вызывают искреннее недоумение выражаемое фразой: "Э-э-э! Зачем декларация? Тут трать! Не потратишь, обратно повезешь!"
Это вдохновляет, но обманываться не стоит, требуй и заполняй, потом ставь их штампик! Наше кредо - порядок должОн быть! Путешественник, помни, что тебе предстоит вылет на родину, а уход из гостепримного Азербайджана с непотраченными деньгами "в ноль" вопринимается как кровная обида. И дабы подтвердить свое гостеприимность и радушие, но заодно и проверить насколько ты этому гостеприимству и радушию соответствовал тебя придет провожать половина населения Баку, та самая, которая по счастливой случайности работает в аэропорту, плюс еще "чуть-чуть" из организаций о которых ты даже не подозревал: чего-то там по борьбе с наркотиками, еще чего-то по борьбе с экономикой, рыбнадзор, и торговая инспекция(?!!!). Все будут тщательнейшим образом тебя пытать по поводу денег, отводить в сторону якобы для досмотра личного багажа, где будут стоять молодые люди с пластиковыми коробками и надписью "Помощь детям-жертвам карабахского конфликта" из каких-то Фондов, но в последний момент представители "властных структур" говорят одинаковую фразу: "Дай ширван!" и отпускают, конечно при условии, что ты "пожертвовал" ширван в коробочку. И вот одарив все Фонды, ты наконец в зоне таможенного контроля, тут уж заполнение декларации обязательно, видя энное количество деньгосов в соответствующей графе декларации, таможня со свойственным ей коварством задает вопрос: "А где въездная декларация?" Если ее нет, то это практически превращается в национальный праздник, тут набегают все, кто участвовал в вашей встрече, грядущий шмон поражает своим размахом уже только от общего количества участников, но баксов сто после профилактической беседы решают эту проблему. Другое дело, если декларация есть, тут таможня делает кислое лицо и углубляется в тщательное изучение документов, как правило изымаются излишки национальной валюты, потому совет - вписывайте и ее по последней копейки. Почему? Да потому, что вам еще в самолет сесть нужно, а там, прямо перед заветной дверью в самолет еще стоит "человек в костюме" и служба безопасности авиаперевозок, которые тоже хотят свой ширван и наделены полномочиями для проведения личного досмотра. Жадность неблагодарных гостей может быть "вознаграждена" отлучением от рейса и повторной процедурой прощания со всеми сопутстующими атрибутами. Скромнось "последних провожающих" такова, что они без зазрения совести залезают в бумажник и вытаскивают оттуда "излишки национальной валюты" мотивируя это запретом на ее вывоз из страны. Запомните, посадка в самолет не является поводом для облегченного вздоха! Вас могут вызвать "по громкой" на предмет проверки к принадлежности "к армянским террористам", "икорной мафии" и прочим страшным страшностям, и только отрыв самолета от гостеприимной азербайджанской земли позволяет с некоторой надеждой вспомнить об "аэрофлотовских курах" и макаронах, чудесной бакинской кухне, вежливых официантах, умопомрачительных шашлыках, мелкокусковом рафинаде, черной икре и осетрине. Тяжело вздохнуть и подумать о том, что Баку интересный город. Слетайте в Баку, не пожалеете! :)))