Лет десять уже прошло. Учился я в одной очень прославленной военной
академии. За время обучения приколов куча случилась и со мной,
и с людьми, меня окружавшими (очень достойными, надо сказать, людьми).
Эту историю мне рассказал капитан-пятигодичник за бутылкой водки
длинной декабрьской ночью в наряде по факультету:
"Дело было в солнечном Канске (Сибирь глухая, но для офицера
не худший вариант), где-то в начале восьмидесятых, в разгаре зимы.
В ракетном полку назрела необходимость проведения урочного
техобслуживания вверенной боевой единицы, коя уже лет ковырнадцать
дожидалась боевого применения в своей уютной шахте посреди тайги.
По сему случаю с технической базы прибыла команда специалистов,
в числе которых и ваш покорный слуга. На уазе преодолели полсотни верст
по тайге, пообщались с внешним караулом, преодолели дикое количество
"колючек" с напряжением и без оного, и - вот она - точка! Чтоб вы
представляли - бетонное поле, размером с футбольное, посредине дзот
для местного караула, и на поле два люка. Один для "маши", другой
для боевых офицеров и сраных ремонтников. Начальник караула, румяный
старлей, переписал всех в журнал, пожелал успехов и скорейшего
окончания работ. Пятница же. И помог задраить за нами люк.
Неприятности начались сразу. Одно менять, другое чинить - закопались...
Вечерело, но домой решили не ехать - а то ведь завтра все по новой,
в субботу! Закончили только во втором часу ночи. Вылезаем наверх,
устало матерясь и прикидывая, через сколько за нами уаз приедет.
И тут...
"Стой! Стрэлят буду!" стоим... даже руки подняли, что не очень-то
удобно в армейском бушлате. Стоим минут пять - ничего не происходит.
Подали голос, мол парень, не дури. А он опять "Стой!" и турель
поворачивает. Скрип мерзкий такой... и затвор - щелк! Затвор, между
прочим, пулемета калашникова танкового. Игрушка не детская, посему
легли мы все на бетон синхронно, без команды. И тишина... Только ветер
свистит, пытаясь уровнять наши родные 36,6 с забортными -38. А боец
на турели никак себя не проявляет. А нам холодно. Лежим, как жабы
на бетоне под прожекторами, и не нужны никому. И так минут сорок.
Потом старший принимает решение - раз уж кабздец - так уж лучше
из пулемета, чтоб не мучиться. Ползем к караулке. Но - потихоньку -
страшно уж очень.
Доползли... Стучим. Начкар - "В ружье!", кто вы?
БЛЯДЬ! кони в пальто, журнал почитай! Почитал. Ё-мое, мужики, заходите,
чаю щас, туда-сюда. Стоп! А почему боец Баяубаев вас не видел
и не сообщил? И бегом наверх.
Когда он вернулся через две минуты, выглядел он хуже, а трясся сильнее,
чем все мы вместе взятые. Мужики, говорит, вы в рубашках родились.
Залезаю на турель - а боец Баяубаев съеборился в клубок и рыдает
в голос.
- Баяубаев, что случилось!?
- Прошли...
- Кто прошел? Куда?
- Они прошли...
- Еб твою мать, Баяубаев, толком скажи, что произошло!!!???
- Пулемет заклинило...
......................
История имела последствия, т.к. получила огласку.
Оба начкара были выебаны за распиздяйство, начальник службы вооружения -
за оружейную смазку, несоответствующую сезону, наша команда -
за любовь к выходным.
А в роты охраны ракетных войск с тех пор только славян берут.
Взято с Anekdot.ru 99-12-16

С глубоким прискорбием.


Дело было в одой закрытой и секретной в/ч на территории одного большого города-героя. В/ч была настолько секретной, что охранники были одеты под ВОХРовцев, а доблестным военным, что там служили, специальным приказом было запрещено надевать на себя форму (которую, тем не менее, на складе исправно выдавали).

Служили в той в/ч очень много лейтенантов, капитанов, майоров и подполковников (табунами ходили), нижним чином там считался прапорщик, а самая распоследняя уборщица была ефрейтором или старшиной, но это так, экзотика.

Секретные работы там проводились учёными людьми в погонах, естественно, с использованием компьютеров. Вычислительный Центр (ВЦ) был солиден и помпезен, занимал полэтажа и подвал. Люди там, несмотря на очки и пиджаки, были все, как на подбор, боевые - кто чернобылец, кто спецназовец, кто бандит по совместительству, кто каратист, вобщем, орлы. Как они сами про себя рассказывали.

Но вот беда - завелись в подвале ВЦ крысы. Не те, корабельные, по 5 кг весом, а так, мелочь, но провода грызли, бутерброды тырили, по мере сил. Борьба с ними началась, травили, крысоловки ставили - всё без толку. Но вот однажды случилось несчастье...

Короче, в одну из крысоловок попалась крыса. Но это не самое ужасное - самое ужасное, что она не насмерть попалась, а так, защщемило, покалечило, и всё.

Вы, господа авторы биглер.ру, конечно же, презрительно ухмыльнётесь - вот беда-то, наступил ей на бошку, и в парашу. Да, понимаю, это совершенно нормальная человеческая реакция, я и сам бы так сделал на месте сотрудников ВЦ, но увы. Боевые офицеры и прапорщики проявили истинно рыцарское уважение к поверженному врагу (кто же добивает раненого военнопленного?), и началась глубоко прискорбная история.

Сам я в этот момент заступил помощником дежурного по части, и присутствовать при этих событиях не мог (а то наступил бы той крысе на бошку, как уже указывалось выше, да и все дела), но почти все рапорты и доклады по этому событию шли через нас, так что привожу примерную хронологию действий офицеров и прапорщиков в этой нестандартной ситуации.

Первое, что сделали обнаружившие крысу военные - по уставу доложили начальнику смены ВЦ о событии. Начальник смены ВЦ, естественно, крысу давить не пошёл, он даже не приказал давить крысу своим подчинённым - как можно? Он доложил о проишествии начальнику отделения.

Начальник отделения, вникнув в серьёзность сложившейся ситуации, решил проявить смекалку и сообразительность. Он всё же приказал добить крысу, но гуманно и без крови, дабы не случилось у его подчинённых моральной травмы и афганского синдрома. Чтобы не являлась та крыса им по ночам во сне, и не говорила с укоризной типа "братцы-живодёры, за что же вы меня?!?!?"

К месту трагедии принесли некий стеклянный колпак от какого-то допотопного магнитного барабана, и накрыли им раненую крысу. Затем под этот колпак начали медленно наливать ацетон из большой бутыли. Где-то на третьем литре ацетона эвтанайзеры заметили, что крыса вовсе и не дохнет, а наоборот - тащится. То есть прётся. То есть торчит, токсикоманка проклятая. Гуманного прерывания жизни не получилось. Эвтанайзеры сами уже начали ощущать действия ацетона, и эвтаназию временно прекратили.

Последовал очредной доклад начальнику отделения о неудаче. Начальник отделения (подполковник, кстати), не в силах решить проблему своими силами, доложил всё, как есть, начальнику отдела, полковнику.

Полковник, крутой мужик, сразу же вник в ситуацию, и сообщил о происшествии начальнику охраны. И не просто сообщил, а потребовал, чтобы на место трагедии явился сотрудник охраны с табельным оружием, и оным оружием прервал мучения жертвы.

Охранники, естественно, находились гораздо ближе к реальности, чем храбрые начальники ВЦ. Естественно, ни по каким инструкциям, уставам и правилам охранники не должны ходить по подвалам и мочить проацетоненных крыс. Да и вообще, патронов нет. А пускай нам Генерал прикажет! Да и тогда не послушаемся - не имеем права такого, стрельбу в рабочем помещении окрывать. Да мы же и под суд пойдём за такое дело.

Вобщем, охранники тоже ушли в отмазку. Никакие уговоры по дружбе не помогали. Доклад с жалобой Генералу тоже не помог - Генерал и сам начальников над собой имеет, ему резона нет приказывать открывать стрельбу в помещении из-за какой-то там крысы, обязательно кто-нибудь настучит и подсидит.

А крыса всё ждала смерти, всё мучилась. Страсти на ВЦ накалялись, начальники отделов, управлений и командиры всех уровней нервничали и требовали хоть каких-то действий.

Решение пришло ближе к обеду. В столову в/ч каждый день приезжал грузовик с хлебом, и в чью-то умную голову пришла мысль подложить крысу под колёса этого грузовика. Почему именно его - не знаю, машины у всех начальников были (кое у кого по две), в в/ч был нехилый автопарк... Наверное, все водилы тоже ушли в отмазку - типа мы не должны давить крыс, это в уставах, приказах и инструкциях не оговорено, мы потом под трибунал за нарушение идти не хотим и т.п. А водила хлебного грузовика у них, вероятно, считался чмырём, либо он вообще был не местный и ему пофиг, но неважно.

Крысу из подвала надо было до грузовика как-то донести. То есть, получается, взять в руки и нести? Ну уж нет. Никто не хотел ручки пачкать. Операция снова срывалась, и для подбадривания личного состава в подвал прибыл сам начальник отделения (начальник отдела отмазался). Для перевозки животного выделили специальную тележку на колёсиках типа больничной, только короче, для компьютеров и им подобной хрени. Крысе добавили анестезии (ацетона), и осторожно, чтобы не сделать больно, погрузили на тележку. Для вывоза тележки на поверхность был задействован большой грузовой лифт.

Траурная процессия в составе не менее двух подполковников, четырёх майоров, пяти капитанов и старлеев, а также группы плакальщиков из 10-12 прапорщиков выдвинулась в сторону дороги, по которой должен был приехать катафалк. То есть хлебный фургон, конечно. Вы можете представить себе всю живописную скорбь этой печальной процессии? Жаль, жаль я сидел в это время в дежурке и ржал над ними заочно!

Но вот и показался старик Харон на хлебном фургоне. Вы думаете, это был нормальный прокуренный и хриплый мужик, промасленный и пробензиненный, матершинник и крамольник, которому и мать родную задавить ничего не стоит, не то что крысу? Неееет. И этот жалкий крендель тоже пытался отмазаться. На него пожаловались. Сразу на самый верх. Авторитет Генерала моментально задавил этого слизняка, и он с испугу проехался по крысе раза два-три, чтоб уж точно насмерть.


Не знаю, как потом хоронили несчастную. Да и смогли ли эти подполковники и майоры отскрести от асфальта останки, чтобы предать их земле с воинскими почестями и салютом, хоть патронов и не было. Знаю только, что крысоловок на ВЦ с тех пор не ставили, чтобы не сделать больно этим милым пушистым зверюшкам.

ЗЫ.

А вечером я печально задумался: если вдруг сегодня на нашу доблестную ВЧ нападут враги, кто же ещё, кроме меня, будет отстреливаться до последнего патрона? Из потенциальных боевых соратников можно было положиться только на приблудного овчарика Рекса, который по утрам на КПП, вместо проверки пропусков, кусал майоров за ноги, но это уже другая история.

Данная история приключилась в Дальневосточном округе, где служило и служит немало выпускников Военного Института,более известного как Институт военных переводчиков. Когда большевички и их политотделы "кончились", тогда же и начала загибаться структура спецпропаганды. Руководство в Москве (ни одного выпускника нашего профильного факультета) решило скопировать американскую систему с ее батальонами психопераций. Командовать же этими батальонами стали назначать людей совсем ничего в этом деле не смыслящих. Причем люди эти были страшнее вокеров (выпускников ВОКУ), они были выпускниками гражданских вузов, которым понравилось в армии. В нашем случае этим персонажем оказался Валера Чичеватов выпускник МГУ (Мордовский ГУ). Человек долго шел к своей мечте - командовать воинской частью. Когда его назначили он от счастья запил так, что чуть умом не тронулся. Его первый приказ по части был краток. " П/п-ка Чичеватова считать вступившим в должность командира. Подпись: П/п-к Чичеватов". Тут бы ему и остановиться... но он взял и выписал себе доверенность на немедленное получение командирской зарплаты. Текст ее размноженный на ксероксе хранится, я думаю, у каждого дальневосточного финансиста. Вот этот шедевр.
" Доверенность. Дана п/п-ку Чичеватову для получения денежного довольствия п/п-ка Чичеватова. Подпись п/п-ка Чичеватова заверяю. Командир в/ч 74240-А п/п-к Чичеватов".

Старшина - солдатам, изготовившимся к выходу в город:
- Знаю я вас, раздолбаев, у вас в увольнении только одно на уме!
Солдаты хором:
- Как одно, а закусить?

Не помню кто сказал, кто-то из великих..
"Из двух дураков генералов кто-нибудь в конце концов победит и его назовут Великим полководцем"

СССР - оплот мира!

Именно такой невероятно содержательный плакат висел в нашей комнате для политзанятий! смотреть на плакат было все же интереснее, чем слушать нашего замполита. Даже отстраняясь от явного нежелания замполита хоть на букву отступить от конспекта, все равно вслушиваться не имело смысла: в его тетради занятия были рассчитаны ровно на полгода, и потому с приходом нового призыва повторялись. Я пришел в роту после учебки, но все равно присутствовал на указанной лекции третий раз. Короче, тоска!
И тут произошло НЕЧТО НОВОЕ!
Дочитав до конца, замполит извлек откуда то из недр планшета новый лист и стал читать его!
Нет, больше того! Он оттуда читал не все, а только звания и фамилии. Остальное он говорил "от себя"!!!

Смысл речи был в том, что вот служащие срочной службы такие-то отличились в боевой подготовке, и сумели развернуть наш ПВО-шный комплекс на позиции на целых 22 минуты раньше норматива. И теперь их премируют часами, а того, который преуспел еще и в политической - отправят в отпуск (не отправили, но это ладно. У них на батарее комбат менялся, старший сразу на повышение ушел, а нового не скоро прислали, некому оказалось представление на отпуск оформить).
народ оживился. отпуск домой из заграницы получить было почти невероятно!
А замполит все пел соловьем, что надо еще ускорять все что можно, т.к. подлетное время от ближайшего супостата всего восемь минут, а значит нам надо просто мгновенно разворачиваться!
И тут самый наверное неактивный на занятиях боец вдруг, не спросив разрешения, ляпнул вопрос:
-А хрен ли тогда совершенствоваться, мы все равно по тревоге целый час до позиции едем, а они значит нас уже на восьмой минуте и покоцают.

На секунду в помещении стало тихо. Мало кто вслушивался, в речи замполита, вопрос Юрка тоже немногие расслышали, но реакцию замполита видели все! Он запнулся посреди речи, посмотрел на Юрка и ВЕСКО сказал:
-А это потому, что мы самая мирная в мире страна!

Вопросов больше ни у кого не возникло. :-)

Не совсем про армию, но по-скольку встретился с этим на учебных сборах, то "добавлю историю".
Сборы МИЭМа в середине 80-ых проходили в г.Самбор, Львовская обл., территория бывшей Западной Украины. В части, где проходили сборы, были местные кадры и очень мне у них фамилии нравились. Был там, например, прапорщик Олеар или рядовой Ривера. Так услышишь - "Олеар, к комбату!" или "Ривера, выйти из строя!" - и кажется, что куда-то в Южную Америку попал, типа Бразилия. Были, правда, и другие местные фамилии, например - прапорщик Варивода. И когда слышишь "Где этот чайник ебаный ?!" - понимаешь, что ты дома.

История с бородой.

СССР последних лет застоя. 7 ноября в военно-строительном отряде. Воины-созидатели отмечают годовщину штурма Эрмитажа (Зимнего дворца). Торжественное собрание в столовой, вечером в солдатском клубе - суперблокбастер "Ленин в Октябре". В казарме перед отбоем и сразу после него - грандиозная пьянка. Гарнизон находится в безлюдной погранзоне, водки купить негде. Поэтому пьют одеколон, брагу и некую жидкость, получаемую из клея БФ с помощью сверлильного станка.
На следующее утро в казарму зашел полковник - командир отряда. И увидел растянувшегося на пороге упившегося военного строителя. Полковник осторожно коснулся плеча солдата кончиком своего сверкающего хромового сапога.
Солдат открыл глаза и уставился на сапог. Потом поднял глаза и увидел:
- Бля-а-а! Комбат! Приснится же такая хуйня.
И, перевернувшись, заснул снова.
----
Эту байку я слышал от старослужащих, а потом после службы, несчетное число раз, фигурировали разные винские части, военные училища, и даже гражданские вузы. Будем считать это классикой жанра.

Сирил Н. ПАРКИНСОН
Законы Паркинсона
Окончательный список, или принципы отбора кадров

"Британский метод [отбора кадров - Д.](старого типа) основан на личной беседе, в которой соискатель должен объяснить, кто он такой. Немолодые джентльмены, сидящие вокруг краснодеревого стола, спрашивают его имя и фамилию. Предположим, он отвечает: 'Джон Сеймур'. Один из членов комиссии интересуется: 'А вы не родственник ли герцогу Сомерсетскому?' На это соискатель, скорее всего, ответит: 'Нет'. Другой джентльмен скажет: 'Тогда, быть может, епископу Вестминстерскому?' Если и здесь ответом будет 'нет', третий джентльмен возопит: 'Так чей же вы родственник?' В том случае, когда соискатель отвечает: 'Ну, отец мой торгует рыбой в Чипсайде...' - беседу можно считать исчерпанной. Комиссия переглядывается, один из членов звонит, а другой говорит лакею: 'Вывести'. Одно имя вычеркивается без обсуждений. Если следующим предстанет Генри Молине, племянник графа Сефтонского, шансы его будут велики вплоть до появления Джорджа Говарда, который сумеет доказать, что он - внук герцога Норфолкского. Комиссия не встретит трудностей, пока ей не придется выбирать между третьим сыном баронета и вторым, хотя и побочным, сыном виконта. Но и тут можно справиться в специальной книге, так что выбор прост, а нередко и удачен.
Адмиралтейская разновидность метода (напомним: старого типа) отличается лишь тем, что выбор ограниченней. На адмиралов не действуют титулы как таковые. Им важно, связан ли соискатель с моряками. Идеальный ответ на второй вопрос: 'Да, адмирал Паркер - мой дядя, капитан Фоли - отец, коммодор Фоли - дед. Мать моя - дочь адмирала Харди. Капитан Харди приходится мне дядей. Мой старший брат - лейтенант королевского флота, другой мой брат учится в морском училище, а третий ходит в матроске'. - 'Так, так, - говорит главный адмирал. - А почему вам вздумалось идти во флот?'

Солдат! Помни что ты защищаешь не только мирный сон твоей девушки, но и мирный сон того парня который с ней спит.

"Не история и даже не байка. Так - зарисовочка об одном настоящем
человеке." - Хотелось бы так начать, но получилось изложение случая.
Советская Армия. Служил и в больших бардачных батальонах, и в маленьких,
но очень независимых дивизионах. Неважно, где и когда - далеко и давно
очень. Дык везде могло произойти. И везде попадались такие люди. Не все
там идиоты и м#даки. И до сих пор их есть у нас в армии, надеюсь. :) Не
все же в армии - #удаки: ;) Итак. Отдельный дивизион. Маленьким
удельным Князем в таких вот "отдельных княжествах" обычно бывает
командир части. Но у нас было не так.

Был у нас начштабом майор Бродовиков. Умудренный сединами майор знал
натуру солдата насквозь и наперед. Сачковать-шланговать у него было
весьма сложно. И молодым офицерам тоже был грозой, подавляя их
курсантские замашки, воспитывая у них ответственность за вверенного в
подчинение солдата. Что уж говорить о прапорах: Не дай бог подразделение
не будет помыто в бане и/или не накормлено! В ярости он был страшен и
слов не выбирал. Запросто мог "дать в бубен" хоть кому, невзирая на чины
и ордена. А заодно вые#ать всю "властную вертикаль" провинившегося, так
сказать. Прямо перед общим строем. Плевал он в такие моменты на
офицерскую честь виноватых: Хоть и любил он заезжать иногда в чужую
юрисдикцию, но службистом не был.

Свою личную службу он тоже хорошо знал и не тяготился ею. Напрягаться
и выслуживаться он и не собирался. Звание майора было потолком его военной
карьеры, и подполковником он мог стать разве что в честь отставки. А для
амбиций ему хватало собственной вотчины. По расположению части ходил он
неспешно, всегда с прутиком из веточки. Даже когда при какой-нить оказии
сам стоял в строю во главе, прутик старался не выпускать из рук. А уж
перед выстроившимся дивизионом - тем более. В хорошем настроении любимым
делом у него было прогуливаться перед строем и беззлобно отчитывать
кого-нибудь или что-нибудь, на радость всем. Делал это он мастерски.
Задорнов - отдыхает. Задние шеренги еле сдерживали строевой порядок, а
передние - мучились и помирали стоя:
Короче - далеко не распи#дяй, но и не Уставной эталон. Из тех, про кого
говорят: "и е#ет, и кормит". Его кликуха "Папа" о многом говорит. Таких
боятся и уважают все, даже побаиваются "коллеги" по званию. Понятно, что
солдаты-сержанты хоть в глубине души и любили его за справедливость, но
старались на глаза ему не попадаться. А если и попадаться, то только
"хором", при построении. Потому, что он умел весьма обоснованно
дое#аться даже до столба. Что тоже своего рода талант. В этом нашему
"племени Woodoo" (взводу управления дивизионом) "повезло" убеждаться
ежедневно и по нескольку раз. Ибо мы были "его холопами" по определению.
Надо ли говорить, что "глумился" он над нами гораздо чаще, потешая
остальную публику. Перепадало и мне бывать мишенью его "размышлений
вокруг меня". Тем более что по субординации я стоял в первой шеренге, на
виду. Один из случаев запомнился ярче других.

:Одно из будничных построений. То ли обед, то ли развод. "Официальная
часть" еще не началась - кого-то ждут. Из офицеров - только Папа. Типа
самый крутой. Дак так оно и есть в принципе. С прутиком дефилирует
неспеша вдоль строя, службу проверяет: "Это почему не так, тот почему не
тут, почему так а не эдак, а где этот:" Скукота. Текучка в общем. Вдруг,
его отчетливый рык: "Дивизиааан! Смирнааа!" - Все про себя, но хором:
"Хук!" :Хмм: Необычное начало. Все приготовились к шоу. Гробовая тишина.
Вдоль строя он неспеша идет в сторону нашего правого фланга(!) Подходит
к нашему взводу управления(!!) Останавливается напротив меня(!!!) Внутри
у меня все падает, но виду не подаю. Выдерживаю его стальной взгляд.
"Дивизион, вольна," - спокойно так говорит, но слышат все и выполняют. Я
тоже расслабляю одно колено, вес переношу на другую ногу. "Товарищ
сержант, смирно!" Моментально выполняю. Но не въезжаю - к чему такой
официоз в команде. Служу с ним ведь хоть не первый год, но - последний.
Так несколько раз делаю школьное упражнение "смирно-вольно". Тупею
с каждым разом, стараясь выполнить каждое слово быстрее и старательнее.
"За что? Где я залетел? Кто настучал?" - Вихрем проносятся мысли.
Теряюсь в догадках, вспоминая все свои грехи с рождения Христова. А
майор Папа только похлестывает по своему сапогу в такт и диктует мне
команды, делая театральные паузы меж ними. Голос спокойный, но
напряженный, будто приговор выносит: Всеобщее внимание нарастает. После
пятой команды "смирно" и паузы, он прутиком несильно меня пониже ремня -
хлысь!
- Товарищ сержант! По Уставу: команда "смирно" к вашему х#ю не
относится!
Бля, стоИт! Упасть-то внутри у меня с перепугу упало, да не все,
видимо: Эрекция! А я и думать забыл! Нет, ну я почувствовал ее, конечно!
Минуты за три до этой экзекуции. Почувствовал прилив сил там, но
задумавшись не увидел, каков он, прилив! :А начальник штаба из другого
фланга каким-то боковым зрением заметил нарушение линии строя: Вдобавок
еще несколько раз стеганул не больно меня ниже бляхи ремня: "Сержант!
Вам - смирно! Ему - вольно!" Вот гад! ;) Дембеля-сослуживцы долго еще
глумились надо мной потом.

Мдя: Две разные мысли:
1) В мирное время армия на таких вот людях и держится, по-моему. И
тогда, и сейчас: Дык и в военное - знал и умел наш Папа много наук
ратных, что не раз демонстрировал на полигоне. Но это уже потом
расскажу. Если хотите: Случаев хватало: И не только про него. Были и
другие яркие личности в нашей маленькой психиатрической части. :)
2) :Это сейчас, в возрасте - только после сна спонтанно "он встает
сам". А тогда, в условиях воздержания, достаточно было подумать о ком-то
или представить что-то: Не помню - кого из девок припомнило так не
кстати тогда мое молодое тело, или что представило мое воспаленное
сознание: Уверен, что состояние досады за свой неуправляемый конец -
знакомо многим молодым человекам. ;)


история взята с anekdot.ru

Пока связист мотал катушку, сапер @бал его подружку.
П/п Ульяшин.

Пока танкистик драит пушку - связист е"ет его подружку