Наш истребительный авиационный полк во второй половине 80-х годов прошлого столетия был передан из ВВС округа в подчинение войск ПВО.
Наиболее шустрая, но малочисленная, часть офицерских кадров перебежала в другие авиаполки ВВС, принципиально не желая служить под 'сапогами'.
Мне лейтенанту - двухгодичнику было глубоко по барабану какому богу молиться, ибо служить оставалось меньше трех месяцев. В ОБАТО, где я обретался в качестве зам поТЕХа Автотехнической роты, пришла с четверть офицеров вырвавшихся из лесов, Т.Е. всеми правдами и неправдами сбежавших с глубоко секретных зенитно-ракетных точек. Согласно нового штатного расписания мою роту разделили на (цитирую нового комбата) две неровные половины. Теперь должно быть всего по два: два командира роты, два зама, два старшины и в половину меньше народу и техники. Не служба, а дембельское счастье.
Только радоваться не чему: из четырех штатных офицеров в наличии был я один, а старшин вообще не одного. Такое положение вещей никак меня не устроило, и я пошел к комбату, как к барину, за справедливостью. Описывать нашу беседу нет никакого смысла, ибо со стороны это напоминало диалог глухонемого со слепым. Тащ подполковник так и не понял, почему я отказался от заманчивой должности ротного. ' Смотри, блин, жалеть будешь, да поздно будет!'- крикнул комбат мне в след.
Командира в, 'мою', роту электрогазовой техники нашли через неделю после беседы с комбатом. Как я жалел, о том, что не послушал старших товарищей! Командиром роты мне прислали старлея Султанходжаева, с патологически не произносимым именем, скрывшимся за инициалами У.У., впрочем, он легко отзывался на имя Коля. УУ-Коля окончил Самаркандское Командное Автомобильное училище, просидел почти четыре года ' на точке', командиром автовзвода из двух ходовых машин, а теперь дорвался до роты из 90 солдат и более чем 80 машин, каждая из которых тащила на себе какую - ни будь спец установку. От всего этого изобилия не понятной техники Колины глаза, изначально узкие от природы, округлились:. Да так и остались.
Первую неделю УУ-Коля старательно учил названия: АПА, ТЗ, ЭГУ, Воздушка, Кондер и т.д. Всю вторую, к огромной радости солдат, пытался совместить теорию с практикой. Он с жутко сосредоточенным видом ходил по парку и по вырванной из сержантского учебника картинке, определял название машины реальной. Большей частью, не удачно.
Все эти две недели я бессменно тащил все полеты, в обе смены, а на третью сломался.
Я оттянул первую смену и передал технику УУ-Коле прямо на ЦЗТ аэродрома. Ну, кто мог подумать, что он вообще в первые в жизни видит аэродром и самолеты!. Изначально ротного обуял ужас, но потом он быстро взял себя в руки и к середине полетов, ну для ознакомления с местностью что ли, залез за руль АПА и поехал кататься.
Ехал УУ-Коля по ровнехонькой бетонной рулежке и радовался успехам дорожных строителей: могут же когда хотят и у нас делать шоссе не хуже германских автобанов! Напряженность первых часов прошла, и УУ-Коля расслабился. Дело происходило глубокой ночью и он оказался неприятно поражен наглостью встречного автомобиля, который не просто ехал по сплошной осевой, а ехал с дальним светом и при этом всем фара горела у него одна! УУ-Коля помигал своими фарами, мол, свет-то переключи. Но нахал не собирался ни сворачивать, ни переключать свет. Обе машины остановились и УУ-Коля вылез из кабины, горя праведным желанием, побеседовать с нахалом.
Шок пронизал Уу-Колю, когда он увидел перед собой ::..самолет! Страх был настолько велик, что он рванул в сторону ближайшего леса, со скоростью хорошего спринтера. Машина осталась на рулежке, полеты пришлось прервать почти на полчаса, а два борта сажать по запасному варианту. Но я пока этого не знал.
Ровно через десять минут после этого меня тепленького извлекли из постели и комбат лично повез меня к командиру полка. На общую беду на застрявшем на полосе самолете совершил посадку САМ Командир. Командира мы нашли на вышке Руководителя полетов. Он бегал по диагонали крохотной комнаты и орал: ' И этот ..удак мне поморгал! Дорогу ему уступи! Кто, я спрашиваю, кто это был!' Я выстроил солдат, и комбат лично провел допрос. Результат расследования поверг всех в шок и Комполка запретил пускать УУ-Колю на аэродром, пожизненно.
Наш герой перенес командирский гнев с истинно восточным смирением и сосредоточил всю свою энергию на повышении уровня готовности автотехники, а также изучение матчасти. И преуспел, на наше горе.
Спустя неделю УУ-Коля, исполненный самых благих намерений, решил помочь солдатику, сел за руль ТЗ-22 и съездил на склад ГСМ, где и залил в топливо Т-6 еще кубов 10 РТ. Какая разница? Керосин- то везде одинаковый. Хорошо, что машину, прибывшую на дозаправку дежурного звена перехватил техник -СДэк. Опять крики, вопли и ::.УУ-Коле запрещают покидать территорию части, и появляться где -либо кроме авто парка и казармы. В обиход плотно вошла мудрость о том, что у Советских ВВС есть только два врага: НАТО и ОБАТО.
Но приключения сами находили нашего героя.
Прошла еще неделя, июль, суббота. Личный состав в парке возится с техникой, мы с ротным на КТП беззлобно ругаемся, пытаясь выкроить людей в наряды. Вдруг раздается наглый и резкий автомобильный гудок. Ага! Понятно. Прибыл очередной полковник из штаба корпуса чего - нибудь подремонтировать своему жигулю. Обычная халява.
Сейчас нас осчастливил своим визитом Зам нач штаба. Ему требовалось переобуть машинку. Полковник вальяжно вознес свое тело в крохотную дежурку КТП. И молча, оценивающе оглядел нас с ног до головы. Ну, я то был, прикинут по- простому: синяя летняя техничка, без знаков различия, фуражка и черные сандалии на босу ногу. А вот УУ-Коля предстал во всей красе: застегнутый на все пуговицы китель, брюки- бутылки и сапоги, надраенные как котовы яйца. Полковник то же был в сапогах, какая- то странная прямо патологическая любовь к сапогам наблюдалась у сухопутчиков. Встретились родственные души, два сапога::::::Ротный лично, с истинно восточным почтением, принял новенькую трешку полковника и уехал на ней за боксы. Вернулся минут через десять и доложил о том, что все будет готово максимум через полтора часа.
Отведенное на работы время пролетело быстро и снова нас осчастливил своим визитом ЗНШ корпуса. УУ-Коля почтительно повел начальство принимать работу, а я потихоньку пошел за ними, влекомый странным предчувствием беды.
Жигуленок стоял на козлах, а рядом аккуратно лежали все пять свеженьких колес, причем старая резина была уже вымыта и уложена в багажник. Тут же стояла воздушка (ВЗ-350-131) и боец в мгновение ока накачал все колесики. После чего прошелся с манометром и довел давление до нормы. Все дел на две с половиной минуты. Полковник удивленно крякнул, а услужливый дурак УУ-Коля начал торопливо пересказывать ему краткое содержание, только что прочитанного, учебника для сержантских учебок. А далее со словами: ' Это очень легко! Попробуйте сами, товарисч полковник!'- вывернул ниппель из одного колеса и сунул в руку, слегка охъевшего ЗНШ, штуцер от воздушки. ЗНШ поднес штуцер к золотнику колеса, а УУ-Коля со всей дури крутанул вентиль.
Почувствовав близкую свободу, в несчастный жигулевский баллон рванула минимум половина из 350 атмосфер, спрятанных в воздушке. В считанные доли секунды баллон раздулся до размеров Беларусевского заднего, а затем:::.. Я интуитивно отпрянул за ближайшую машину, как тут по ногам ударила мощная волна воздуха, с легким гулом, вращаясь, полетел колесный диск, поднялась страшная пыль. Вдруг сразу стало тихо, когда пыль осела нашему взору предстали сидящие на асфальте, донельзя грязные, ЗНШ и УУ-Коля, причем у последнего из ушей текла кровь, верный признак контузии. Взрывная волна сбросила жигуленка с козлов и положила здесь же на бок.
Крохотные куски покрышки находили потом метров за 50 от места трагедии, а вот усвистевший диск так и не нашли.
УУ-Коля пролежал с месяц в госпитале, я дембельнулся и больше о нем ничего не слышал. Но вот на ремонт штабные полковники в наш парк ездить перестали.

Кирзовый сапог сохраняет убойную силу на протяжении всего полета !

Хочу рассказать одну историю которую услышал от одного офицера.
Но лучше по порядку.
Угораздила меня на , четвертом курсе КВИУИВ , загреметь в госпиталь.
Подхватил в середине лета ангину, и в то время как весь мой взвод поехал стажироваться на заставу (а точнее строить участок сигнализационного заграждения),
я с вещами и температурой под 40 был увезен в окружной госпитал им. Саулькина что находиться в славном городе Калининграде.
По приезду санитар, один из вечно косящих что 'служат' по долгому сроку в подобного рода заведениях, повел меня в палату .
Обозрев помещение набитое как банка селедками набором всевозможных больных,
я осведомиля у санитара : Знает ли он то ,что курсанты начиная с четвертого курса размещаются в офицерских палатах? И не дав ему завершить мысленный процесс распорядился вести меня в туда.
Так я оказался третьим в компании двух старлеев - одного иженера и одного моряка, с соответствующей подкормкой в виде домашней пищи приносимой их женами.
Вот от моряка я услышал эту историю. Передаю с его слов.
Он служил начальником прод. службы на одном из кораблей Балт. Флота в г. Балтийске (к стати бывшем немецком Пиллау). Корабль этот в море не ходил , а стоял то ли на ремонте , то ли на приколе, но офицеры естессно находились там безо всяких сходов на берег. Но парень наш умудрился ,то ли под предлогом получения спирта , то ли еще как то выбратья в город . На утро же он должен был быть на подьеме и вывести личный состав на зарядку.
И угораздило его же схлестнуться в местном баре с только пришедшим с моря рыбаком.
Вот его повествование:
Открывает он глаза и понимает что ничего не помнит. Перед глазами темнота и звездное небо. Минут пять приходит в себя и чувствует что мерзнет , а сильнее всего мерзнет причинное место. Хватаеться руками за него и обнаруживает что трусов на нем нет, как и всей остальной одежды. Из обуви на ногах только носки. А сам он лежит на стройке в одной из комнат недостроенного дома. А месяц между прочим октябрь и ночью на улице уже холодновато. Грея свое хозяйство руками он начинает бегать по стройке пытаясь согретья самому. Минут через 15 приходит мысль что надо выбираться и хотя бы определиться где я вообще нахожусь.
Пробираясь кустами вдоль улицы наш лейтенант с облегчением обнаруживает
Что он все таки в Балтийске. Слава богу.
Отравленный алкоголем мозг вдруг понимает что в таком виде добраться до корабля, не будучи схваченным милицией и отправленным в дурдом, шансов нет принимаеться волевое решение добыть хоть какую нибудь одежду.
Первые три попытки провалились полностью . Дверь открывали заспанные женщины которые увидев голого мужика прикрывающего свой срам , подымали дикий визг даже
не слушая обьяснения. После чего приходилось убегать в темноту и переждав время
стучаться в другой дом.
С четвертой попытки дверь открыл открыл здоровый пожилой мужик . Выслушав рассказ нашего героя ( и видимо не особо поверив) он все таки дал ему свои старые брюки , рубаху и растоптаные сандалеты сорок большого размера.
Одевшись таким образом парень, поддерживая обеими руками спадающие штаны ,со всех ног побежал на базу так как время уже подходило к подьему.
Ему повезло он успел догнать свой экипаж, ведомый старшиной ,уже в воротах базы.
Предстставте глаза командира когда тот увидел своего ответственного одной рукой поддерживающего на бегу штаны а другой отдающего воинское приветствие.

-Что мне повезло -сказал в заключении рассказчик- Что удостоверения личности с собой не было.

На прапоре и фуражка горит.

(с)"Красная Бурда"