Про Коня.
Классики марксизма- ленинизма потратили огромное количество сил и времени, что бы доказать развитие общества по принципу спирали, т.е. рано или поздно все возвращается на то же самое место, только на ступень выше. Ну, первобытный коммунизм у нас практически никто уже не помнит, а эксперимент по построению коммунизма в одной отдельно взятой стране провалился из-за недостатка финансирования.
Однако истории известны люди, которым в одиночку удалось доказать справедливость догм марксизма.
Сейчас уже никто не может сказать, о чем думал бригадир слесарей железнодорожного депо Брест-Северный Константин Иванович Конь, когда назвал своего младшего сына именем Яков. Скорее всего, не о чем, ибо все свободное от трудовых подвигов время он пил горькую. И уж точно не о том, как будут сочетаться инициалы с фамилией мальчика.
Яшу дразнили всегда: во дворе, в школе, в училище и уже позже - на службе.
Сначала это было ' Я-конь', позже, когда вырос материальный уровень самого героя и его коллег по службе, появилось другое сочетание фамилии и инициалов - КоньЯК.
Маленький Яша стоически преодолевал все трудности жизни: побои пьяного отца, насмешки друзей. Он понимал, что только учеба и цель в жизни помогут ему вырваться из этого болота.
Учился Яша отлично и, закончил школу с золотой медалью. Нельзя сказать, что он был умен, скорее нет, но Яшиной усидчивости мог позавидовать любой памятник, всё, что не удавалось понять - зазубривалось. А ещё наш герой мечтал о небе, он хотел стать летчиком, но::::. В рассказах о тяжелой судьбе положительных героев всегда встречается ' но', в летное училище он не прошел по состоянию здоровья. Пришлось поступать в авиационно-техническое.
Три года учебы дались не легко, когда все курсанты бегали в самоволку, к девушкам и в пивную, наш герой сидел в казарме и учился, учился, учился. Всё свободное от учебы время он проводил в комитете комсомола училища. Яша стойко переносил все тяготы казарменного быта, подчас злые шутки однокашников, но факт остается фактом, Яша не взял в рот ни капли спиртного даже в день выпуска из училища.
С красным дипломом и кандидатской карточкой в кармане, нового лейтенантского мундира, Яков Конь убыл к месту службы, в далекий сибирский гарнизон.
Семь долгих лет он верой и правдой служил Отечеству в этом гарнизоне, ожидая своей счастливой звезды. И вот она! На полк пришло, по разнарядке, единственное место в Академии им. Жуковского. И Яков не упустил своего шанса, он поступил и как всегда был отличником учебы, а также боевой и политической подготовки. Результат - красный диплом и распределение в штаб ВВС, горячо желанного, Белорусского округа. Коллеги встретили молодого майора настороженно - он не пил! Что- то здесь не так! История знала непьющих авиатехников, но только тех, кто уже свое море водки выпил.
А здесь и всегосударственная борьба с пьянством и алкоголизмом началась, и Яков стал открытым апологетом здорового образа жизни. Месяца через два после начала штабной службы, Яшу, как самого молодого из офицеров, послали в магазин за водочкой, случилось день рождения начальника отдела. Ну, значица сбегал он в магазин, возвращается в штаб, а там, на кпп стоят полковник от кадровиков и полковник от политработников - проверяют, с чем это товарищи офицеры на службу ходют, ибо вступил в силу приказ МО СССР ? 0150 ' О борьбе с пьянством и алкоголизмом в армии и на флоте', ну и боролись начальники, как могли. Замели они Яшу, с поличным, первым он был, кто попался, написал Яков объяснительную, где честно поведал о том кому и для каких целей он эту водку нес в штаб.
Объяснительная попала на стол Командующему Авиацией, прочитал, подивился и принял соломоново решение: правдивого Коня надо из штаба куда то перевести, правда- это хорошо, но начальника отдела Командующий знал лет двадцать, с простых технарей.
Тут и случай подходящий был: в течение ближайших шести месяцев ожидалось свершение секретнейшего факта- передачи ряда частей из ВВС в войска ПВО. Тема была очень секретной, поэтому служба кадров была завалена рапортами офицеров, с просьбой о переводе из этих частей в любые другие. А передаваемые части надо было комплектовать, вот в одну из них замом командира полка по ИАС и отправили майора Конь, не своё, не жалко. Разумеется, все служебные и партийные характеристики были самого лучшего качества. ' Авось с полгода продержится, а там хоть трава не расти!'- решил Командующий, как же он ошибался.
Ровно через три месяца, аккурат, под самый Новый Год, в службу кадров примчались молодой командир полка подполковник Решетов и начштаба подполковник Ляшенко. Конь так активно принялся бороться с пьянством, что в кратчайший срок испоганил весь спирт в полку, добавил в него керосин, что б не пили! И ладно сами не пили бы, это даже не плохо, так ведь придурок - двухгодичник из автороты, мать его - перемать, додумался проверяющим из округа налить керосиновки! Вот урод! Ну, а в спиртозаправщик керосин приказал добавить майор КоньЯК, чеши его душу грабли!
Сжалились над людьми, и нашли нашему герою новое место службы - Дальневосточный округ, и не просто округ, а полк на Курилах подобрали. Характеристики, конечно же, дали отличные!
Но:::: судьба вмешалась в планы человека, начальник Политуправления округа давно и безуспешно искал того идиота, который возглавил бы отделение Всесоюзного Общества Трезвости в ВВС округа. Яков Константинович подошел идеально: старший офицер, с отличным образованием и великолепными характеристиками. А тут еще и научно- практическую статью в журнале ' Коммунист Вооруженных Сил' толкнул, и статейка эта получила одобрение в ГлавПУРе. Нет, лучше кандидата не найдешь.
Нашли КоньЯКу полковничью должность, похожую на запись в дипломе, и занялся он важнейшим, но бесполезным делом - построением непьющего воинского коллектива.
КоньЯК абсолютно не понимал всю абсурдность своей работы, ибо к делу он подходил с позиций типичного зубрилы. Твердо усвоил Яков две вещи:
- начальство приказало - надо исполнять, думать будешь, когда сам станешь начальством;
- в политработниках намного спокойнее, чем в инженерах, при самолетах.
Настроившись таким образом, КоньЯК испросил дозволения поучиться заочно в политической Академии им. Ленина и разрешение такое получил. Поэтому, когда командованию перестал быть нужен штатный трезвенник, он начал шествие по частям округа, начиная от южных и вверх, на самый север, забираясь, все выше, не только по карте, но и в табели о рангах. Командиры частей были прекрасно осведомлены о способностях Коня, а по этому у них даже существовал некий спорт, кто сможет выпихнуть Коня за наименьший срок. Ни в одной части ему не удавалось удержаться больше года, итого 5 частей за чуть более чем четыре года. Разумеется, перевод из части в часть сопровождался самыми великолепными характеристиками. Победителем в соревновании по 'конеборью', по единому мнению, был признан командир дивизии военно-транспортной авиации, отправивший Коня во вновь созданный корпус ПВО.
За прошедшие пять лет в Белоруссии ничего принципиально не изменилось, только у Командующего Авиацией армии ПВО, полгода тому назад, появился новый зам по летной работе, опытный полковник Решетов.
Тот теплый сентябрьский день не обещал Решетову никаких проблем, в 15 часов Командующий Авиации проводит планерку, после надо будет сходить в политотдел, там появился новый зам начальника курирующий авиацию. Решетов принципиально недолюбливал политрабочих, но хорошо знал правила игры - помочь не помогут, а вот навредить это, пожалуйста!
В комнате заседаний уже полчаса шла планерка, как дверь неожиданно открылась, и в неё вошел начальник политотдела, сопровождаемый, гордо вышагивающим Конем, облаченным в полковничий мундир с двумя академическими ромбами!
Решетов застонал и медленно сполз под стол. В этот момент он вдруг резко уверовал в справедливость марксистских догм.
Все развивается по спирали и рано или поздно возвращается на круги своя.

Madonna sulla sedia

1480 год от Рождества Христова.
'Инквизиция не способна ошибаться',- подумал брат Томас, с ненавистью глядя на полотно Сандро Боттичелли 'Рождение Венеры'. 'Жаль, что его патронирует Лоренцо Великолепный:Пригрели Медичи всякую ересь - да Винчи, Микелеанджело. Поговорю с Папой. Этим красного креста на спину и пешеходной прогулки в Палестину для отпущения грехов будет мало',- недобро похрипел инквизитор и засеменил к городским воротам вывешивать письменное объявление о своем прибытии как предупреждении для еретиков.
Во Флоренции запахло паленым:

1985 год от Рождества Христова.
В безветренном воздухе дым из фальш-трубы образовал гриб, обволакивающий надстройку. На корабле дым в раннюю субботу - это начала банно-прачечного дня ненавистного для механиков, за недостатком времени предпочитающих сухую стирку, и блаженного для остальных. 'Начать помывку первой очереди',- пробасил голос вахтенного по трансляции. Я же поплелся на боевой пост отбывать еженедельную повинность, надеясь успеть ко второй очереди. Моей барщиной был перевод для Папы и замполита утренних телевизионных новостей Сан Диего, под которым на расстоянии пяти миль пасся наш корабль. Командира интересовали последние военно-морские новости, замполита - очаровательная ведущая местного ТВ канала.
Не нарушая рутины, за десять минут до начала новостного блока в помещение вошли Папа и его тень, от которой командир мечтал избавиться. Но, разве избавишься от тени? Ее же надо бросать за борт, а это - восстание против партии. Прокопыч сел в приготовленное кресло перед телевизором, его тень встала за спиной в неправильном по отношению к падающему свету ракурсе.
Распаренный в сауне до благодушия и явно принявший 'сотку', командир вставил в зубы беломорину и махнул мне: 'Включай.'
Телевизор взорвался цветами формата NTCS и заорал: ' Через минуту для вас всемирная премьера новейшего суперклипа Мадонны 'Like a Virgin'. Оставайтесь с нами!'
Папа затянулся и спросил в мою сторону: 'Что враг сказал?'
'Тащ кмндир, ждут премьеру нового песняка Мадонны. Называется 'Аки девка'.
'Добро! Мадонна - она оперная певица что ли?'
Тень за спиной знающе пожала плечами. Я не успел дать комментарий, как на экране появилась она, чертовка, в одном боди верхом на стуле. И началось!
После первых же телодвижений злостной нимфоманки глаза командира налились томатным соком, который смешался с ранее принятым шилом. У замполита индикаторы правильного курса партии сначала загорелись, потом вспыхнули и обуглились.
'Блиади:,- прохрипел Прокопыч. Глядя в его томатные глаза, я хотел было поправить: 'Блади:Блади Мэри, тащ кмндир', но Папа повторил: 'Бляди! Все они: она ж со стулом ***тся!' Вскочив с кресла, он помчался на ходовой и дальше --на пелорус хлебнуть свежего воздуха, по пути крикнув заждавшимся сублимации голосом: 'Валерий Ссаныч, наведите порядок с просмотром телевизора!'
'??!!ХХХ##!,- посмотрели на меня угольки глаз замполита, их же хозяин уже ссыпался вниз по трапу для принятия:шила, потом - мер.

1480 год.
Ловкий политик Лоренцо Медичи сумел таки примириться с Папой Сикстом IV, послав в Ватикан своих лучших мастеров во главе с Боттичелли. Роспись стен 'великой капеллы' Ватикана привела Папу в экстаз. Он так разнервничался от увиденного, что потребовал вывести его на балкон вздохнуть свежего воздуха.
На балконе он распорядился: 'Передайте брату Томасу - пусть палит Савонаролу и его последователей-республиканцев. Боттичелли же - оставить в покое!'
Томас, узнав о воле экселенца, сорвал инквизиторскую грамоту с ворот и запил. Боттичелли же, написавший множество мадонн, подумал : ' Может создать Madonna sulla sedia - Мадонна на стуле? Нет, пошло..'

1985 год.
В воскресенье офицеры собрались посмотреть телевизор. Их встретила табличка на двери поста 'Список допущенных к просмотру : 1. командир, 2. ЗКПЧ.' Убойный список был подписан обоими. Сам же телевизор был завешан плотной шторой, прикрепленной бечевой к столу. На бечеве покоилась пластилиновая печать !
'А, как же Том и Джерри? - растерянно прошептал один из нас.
'Тома и Джерри' Папа теперь смотрел каждое утро в одиночестве:

Май 1997 года. Поезд Санкт-Петербург - Харьков.

Я попал в купе с глухонемыми. Не самые худшие попутчики, если вдуматься. Не отвлекают от чтения, не донимают расспросами и рассказами о себе, своих родных, своих друзьях и т. д. В общем, я наслаждался тишиной и спокойствием до самого Харькова.
В самом начале поездки, как только мы расположились в купе (я, как всегда, на верхней полке, там меньше беспокоят), к нам вошла проводница и стала проверять билеты. Она смекнула, что в купе глухонемые, но все же пассажиры ее поняли. Проверив у них, она дернула меня за штанину и, выразительно артикулируя губами (видимо, чтоб я прочитал по ее губам), обратилась ко мне:
- Билет! Для проверки!
И жестами показала прямоугольник. Видимо, она решила, что я тоже глухонемой. Но это меня не волновало, я достал из кармана рубашки билет и отдал ей. Посмотрев на билет, она сказала мне, опять же тщательно артикулируя губами:
- И ты до Харькова?
Я молча кивнул головой, говорить в присутствии немых как-то расхотелось, стал таким же молчаливым.
А на следующий день, когда мы подъезжали к Курску, я обратился к этой проводнице:
- Стоять здесь долго будем? Я хочу пива на платформе купить.
Она аж присела:
- Да ты разговариваешь!?
- Ну... Не так, чтобы очень, но когда выпью - люблю поболтать.

Не очень весело, на зато про армию :
Когда-нибудь меня спросят: 'Что в армии запомнилось тебе больше всего?', я отвечу: 'Люди, с которыми я провёл эти два с лишним года:', а сам вспомню, что уезжая из части на поезде, на который мы чудом успели, стоя в проходе вагона, и глядя в ночное окно в тёмную пустоту, я заглянул внутрь себя и понял: здесь, именно здесь, я оставляю кусочек своей души. Несмотря ни на что. Несмотря на физические и моральные страдания, несмотря на, просто незаурядную, тупость и посредственность , непосредственных (простите за каламбур) начальников и командиров, несмотря на мою собственную неприспособленность к подобным условиям жизни (как мне, поначалу, казалось), несмотря на отвратительное питание (что, оказывается, имело для меня значение), несмотря ни на что: А люди : Люди встречались разные, хорошие, и не очень, добрые, и злые, но я научился их читать, как открытые книги, и долго удивлялся своему новому умению, пока не понял, что именно за этим я и пришёл в армию. Я пришёл сюда только для того, что бы научится понимать людей, научится понимать глубинную мотивацию своих собственных поступков, и признаваться, хотя бы самому себе, в их истинных причинах (а это не так уж и просто, поверьте). С каким удивлением, после года 'знакомства', я узнал, что наш служака-комбат, дошедший до подполковника из ефрейторов через 'Выстрел', который драл весь батальон, как сидоровых коз, который обращался к провинившимся (по его мнению) только: 'Эй, ты, обезьяна:', оказывается не может обратиться ни к кому с личной просьбой - стесняется:
А смешного в этой истории нет, кроме, разве что, того, что на представлении молодому пополнению комбат сказал:'Запомните, меня зовут подполковник Тулуп, не Тулуп, а ТулуББэ и попрошу не забывать.' Мы не забыли :