Жук, Муха и отель «Хилтон».

Было это давным-давно. Еще в те времена, когда бойцы отдавали честь сержантам, младшие офицеры получали до двухсот рублей, водка стоила пять, а грандиозный поход в кабак обходился всего в несколько красненьких бумажек с цифирькой 10...

И жил был Жук.
И был Жук лейтенантом пограничных войск КГБ СССР.
И служил лейтенант Жук Алексей Петрович начфином в одном хитром пограничном отряде, занимающемся подготовкой специалистов широкого профиля для границы, начиная от поваров и заканчивая командирами РЛС «Дон», «Наяда» и «Мыс»...

И был у Жука товарищ. Тоже лейтенант. Начальник службы АТВ. И звали друга Аркашей. И фамилия у него была Мушинский.

Были Лешенька с Аркашенькой холостяками, отчего и определили им место проживания в одной из комнат дома японской постройки. В строенном на века трехэтажном здании весь первый этаж был отдан на откуп холостякам и приезжим...
И назывался этот этаж «Отель Хилтон»...

Гарнизон находился между двух поселков.
До первого было семь километров. До второго шесть...
Вот так...
И весь соцкультбыт умещался в один военторг, одну солдатскую чайную, и один гарнизонный клуб, поэтому каждая поездка в город Владивосток, состоящая в полуторачасовом переходе через залив на катере службы прибрежных сообщений, была праздником...

Иногда горные речушки вспухали и перекрывали бурными потоками тоненькие ниточки дорог, по которым можно было добраться до деревень. В одной деревне находилась железнодорожная станция, а вторая находилась прямо на морском берегу, от которого железобетонным языком выпирал пирс.
И сидел тогда гарнизон в полной изоляции, ибо после того, как один майор утопил ГАЗ-66 (аж до самого верхнего среза кабины) в речке с издевательским названием «Сухая», командир панически боялся малейшего движения техники во время дождей и тайфунов...

Были Леша с Аркашей самыми молодыми лейтенантами в отряде.
Но всегда были вместе.
Оба родились и жили в Москве, ходили в одну офицерскую столовую, жили в одной комнате, сидели за одним столом на читке приказов в классе командирской подготовки...

И в один прекрасный момент, буквально через несколько суток после вступления в должности молодых лейтенантов, зубоскалая орда в зеленых фуражках сократила до минимума сильно уж вычурную Аркашину фамилию, и превратился Аркаша в Муху...

Так и родилась на свет это подозрительное, противоречащее науке энтомологии, содружество - Жук и Муха.

Скучно им было. Прямо скажем.
После Москвы-то... После Ярославля и Харькова...
А когда холостому человеку скучно, он начинает придумывать себе занятия всякие... Взбодриться дабы...
Впрочем, чего тут думать? Издревле пошло на Святой Руси так, что при отсутствии театров, всяких там картинных галерей и Эрмитажей с Кунсткамерами, русский человек искал утешенья в совместном пьянстве.
Неделю после приезда лейтенанты пользовались радушием постояльцев Хилтона. Пограничники, они ведь такие, им каждый новый человек всегда приятен. Вот и кочевала наша насекомая пара из одного номера в другой. Кочевала до тех пор, пока кто-то из постояльцев слабенько не намекнул, что пора бы и честь знать, господа офицеры. Пора бы вам, любезнейшие, проставиться за прибытие. А?
В ход пошли подъемные деньги, выплаченные еще в училище, но их хватило не надолго.

Как назло, свели дружбу с командированными из ДВПО старшим лейтенантом и капитаном, которые приехали за выпускниками.
Один был из Сковородино, другой из Шимановска.
Кто-то там, где-то чего-то напутал, и капитан со старлеем прибыли на два месяца раньше за микродембелями славного учебного отряда... Ага... Покупатели это были...

Делать капитану со старшим было совершенно нечего. Никакой дурак не погнал бы их обратно, а потом опять в эту паршивую учебку. Дали приказ ждать. До выпуска. Вот и ждали.
Мужики оказались крепкими. Пропив все свои деньги, приноровились бегать в деревни по блядям. Благо, первая деревня, которая с пирсом, была одним из центров пушного производства в крае. А вторая была узловой станцией.
Соответственно, в первой деревне был коньяк, который должны были спаивать норкам и хорькам, но конечно же выпивали сами; во второй деревне коньяка не было, но зато были проводницы.

Схема была простой до безобразия.
Один день защитники Отечества гасились у постоянно пьяных норочниц, потом исчезали на пару деньков, катаясь от Хасана до Новочугуевки и обратно с железнодорожницами.
Кто знает, сколько бы это продолжалось, но сначала «командарму» пожаловался директор совхоза, что пребывание людей в форме на его территории внушает опасения, затем начальник дистанции пути прислал письмо, что два офицера устроили дебош в поезде. При этом, потрясая своими удостоверениями с буковками ВЧК КГБ, они уверяли, что служат в ВАШЕЙ части, товарищ полковник, а от наряда милиции «чекисты» позорно сбежали, выпрыгнув почти на полном ходу возле станции Провалово...

Кончилось тем, что командир посадил дальневосточников под домашний арест, позволяя ходить им только в столовую и ежесуточно, утром, представать пред его очи, дабы он сам видел, что они на месте.
Пить было нечего. Сидеть под домашним арестом несладко...
Вот и попались в их паучьи сети Жук и Муха.

И научили опытные офицеры лейтенанта Муху, как воровать спирт, который в изобилии (две двухсотлитровые бочки) хранился на складе АТВ.
Бочки были опечатаны тремя печатями. Начальника тыла, самого Мухи, и начальника склада.
Начальник склада по приезду Мухи был отправлен в отпуск но, в нарушении всех приказов по службе арттехвооружения, командир дал команду принимать склад материально заинтересованному лицу. То есть самому Мухе.
Муха принял.

На этом и сыграли перехватчики из ДВПО.

Первым делом добыли у бойцов эпоксидную смолу и залили ею пластилиновые оттиски на бочке - оттиски начальника тыла и начальника склада.
Округло обточив застывшую массу, заимели точные копии латунных кружочков НТ и материально ответственного прапорщика.

400 литров дивного напитка с совершенно не аппетитным названием «спирт этиловый ректификованный» были в распоряжении преступной четверки, в простонародье именуемой (по Глебу Жеглову) шайкой...

***
«Отель Хилтон» гудел.
Первый этаж дома японской постройки, над дверями которого рельефно выпирали буквы «1946», оглашался дикими звуками педерастического дуэта «Модерн Токинг», кричал, пел, стонал блевотными звуками... Несчастные обладатели квартир на втором этаже уже звонили дежурному по части и умоляли вызвать караул, дабы привести к нормальному бою разбушевавшихся постояльцев... Третий этаж еще держался...

На усмирение был сначала брошен НачПО, он в тот день являлся ответственным по части.
Боясь и размышляя, как образумливать беспартийных, комсомольцев, членов и кандидатов в члены ВКП(б), начальник политотдела выдвинулся... Часа через полтора ...
Пошел он, конечно же, не через КПП, а через дыру в заборе, которая выходила как раз на «Хилтон». Простим старого подполковника. Вероятно, он руководствовался положениями строевого устава, который предписывает наикратчайший путь при выходе из строя...

НачПо уже подходил к дыре в заборе, когда гарнизон неожиданно погрузился во тьму.
Это опять отрубили промышленное питание.
«Слава Богу, теперь успокоятся...» - подумал начальник политотдела, но решил подождать около пролома.

Сначала раздались приглушенные звуки «дрр-р..»... «д-р-р»...
Потом жизнерадостно затрещало «др-р-р-р-р-р-р....», «Хилтон» весело заиграл осветившимися окнами первого этажа. Педики опять заорали: «Ю май хат, ю май соул...», а из ближайшего, полуоткрытого окна, раздались эротические визги, - это прибывший три месяца назад из загранкомандировки капитан демонстрировал новым друзьям чудо буржуазной техники под названием «видеомагнитофон»...
«Во, суки...А дырчик-то они когда успели поставить?»
НачПо не успел до конца удивиться, как его ноги кто-то обнял и утробным голосом спросил: «Эй, ты-ы-ы-ы, тебе какого ххххера надо здесь?»
- А ты кто? Встать!... - НачПо испуганно лягнул лежащее тело в шинели с ярко блестящими звездочками.
- Ллллейтенант Жук... К ввв-а-а-шим услугам...

Делать нечего, не оставлять же пьяного финика замерзать на ноябрьском морозе.
НачПо взвалил Жука на плечо и прошагал ровно пять метров до входа в отель.
Шел он шатаясь и безбожно матерясь.
В это время сдох не вынесший нагрузки «дырчик».
«Хилтон» опять погрузился во тьму.
А возле крыльца шатающегося под тяжким грузом подполковника уже поджидал Командир...

Отель вымер...
Он вымер, услышав голос грозного команча, а напрягать отношения с ним никому не хотелось. Уж больно страшен был он во гневе своем...
Проявив человеколюбие, Командир и НачПо швырнули финика на чью-то кровать.
В слабом луче командирского фонарика над скрипучим ложем, застланным синим, советско-солдатским одеялом, оскалилась разрисованная белыми углами черная морда со зверской эсэсовской надписью «KiSS»...
- Тьфу... - одновременно плюнули в морду команч и комиссар.

***
И заснул «Хилтон». Успокоился.
Успокоились второй и третий этажи.
Спали тяжелым сном сковородинец с шимановцем.
Спал лейтенант Жук.
И приснилась ему картина «Чаепитие в Мытищах близ Москвы».
Только почему-то вместо самовара на столе стояла двухсотлитровая бочка с краником, а вместо попа за столом сидел начальник политического отдела. Сам Лешенька, в парадной форме, весь в орденах и медалях, униженно выпрашивал у комиссара на опохмелку, а вдали виднелся пограничный столб... Упругая струйка ароматной жидкости падала в блюдце, но блюдце оставалось пустым и только позванивало, тихонько эдак...
Дзинь... Дзинь...
А потом опять - дзинь...
Епть... Да кто же это спать-то мне мешает? Мне так хорошо... Звонят тут... Всякие...

Дотянулся Жук до телефона:
- Алё?
- Это Муха, как там у нас дела?
- Все заебись Муха, только иди ты на хуй, я спать хочу...
- Алё, бля??? Это Муха!!! Кто говорит со мной???!!!
- Муха, Муха, я Жук. Передаю по буквам - Жора, Ульяна, Константин. Иди на хуй, Муха. По буквам - Харитон, Ульяна, Краткий. Я спать хочу Аркашка, отъебись от меня, - Жук кинул трубку и опять отрубился...

И наступило утро... И собрали опосля развода всех офицеров в классе командирской подготовки...
И держал речь воевода. Была его речь зело пресыщена бранными словами, которые, в целях эстэтизации сайта, мы лучше опустим:
- Товарищи офицеры! Сегодня ночью я в очередной раз убедился, что вас надо сношать, сношать и еще раз сношать! Как завещал великий Ленин, простите Николай Петрович (это он к НачПО)! Ваши ряды разложены повальным пьянством! Наша гостиница-общежитие - рассадник блядства и алкоголизма! Месяц назад я вытаскивал из под кровати целого старшего прапорщика деревенскую девку, которой было не более шестнадцати лет! Этот педофил пообещал мне, что больше такого не повторится, зато свел дружбу с товарищем капитаном Шведовым! Теперь они совместно пьют водку и просматривают идеологически вредную продукцию, которую господин капитан каким-то образом умудрился вывезти с гнилого запада! Мало того, они уже дошли до того, что за бутылку устраивают коллективные просмотры! Или вот еще! Молодые офицеры! Лейтенанты! Жук и Муха... э-э-э, тьфу бля, как там его... этот... Мушинский! Встать! Вставать надо, товарищи офицеры, когда вас называют!! Свели дружбу с командированными! По все дни пьяные! У одного деньги в подотчете, у другого патроны и оружие! Им бы повышать работу над собой по боевой и политической... Нет! Ночью произошел вообще вопиющий случай! Когда мы сидели без света, на оперативного дежурного выходил по телефону оперативный округа! Я не знаю, какие там у нас бараны сидят в роли телефонистов, но в темноте молодой идиот-боец, как мне объясняют, перепутал какую-то там дырку, и заместитель начальника кадров округа полковник Муха Аркадий Рихардович, несший службу, имел милую беседу с господином Жуком, который добросердечно послал его на хер, потому что пьяным был, подлец! Я вам слова не давал, товарищ Жук! Я и сам знаю, что надо представляться как положено! Того Муху весь округ знает, а вот вы, товарищ лейтенант, уже вряд ли достигнете такой популярности! И все это оттого, что начальник узла связи вместо того, чтобы поставить бензоагрегат рядом со штабом и дать свет, хотя бы на узел связи, ставит его под лестницей Хилтона! Мало того - даже дырку в стене под выхлопную трубу прошлямбурили, суки! Зато узел связи питается от аккумуляторов!!!
Повелеваю: Мухе, Жуку и Шведову объявить строгий выговор. Начальник штаба, формулировку придумаете сами, чтобы нас не трахнули при проверке. Составить телеграмму на «Прогресс» (это управление ДВПО в то время. прим. автора) о поведении прикомандированных офицеров. Начальнику узла связи дырчик поставить около штаба - питание должно быть на узле. Начальнику тыла изыскать средства для ремонта стены, отгораживающей часть от этого говна под названием Хилтон. Старший ремонта - алкоголик лейтенант Жук. Создать комиссию по проверке ГСМ и склада АТВ. Слухи о применении во вчерашнем дебоше государственного спирта, доставленные особым отделом, думается мне, более чем обоснованны. С начальником политотдела, начальником штаба и начальником тыла я поговорю отдельно! Товарищи офицеры!

Дав офицерам (и младшим и старшим) понять, что и высшее руководство не останется без «пряников», обозленный Батя так ударил пудовым кулаком по плексигласу на столе, что плекс покрылся дивными стрелами, перечеркивающими напрочь мертвые зоны учебных ПТНов...

***
И задумались, добры молодцы...
Было от чего задуматься.
Один тихонько вибрировал от предчувствия мести за краденый спирт, другой тоскливо размышлял о том, что карьера его с этого дня остановилась на месте, ибо испортить отношения с заместителем начальника кадров округа... Да... Это о-го-го...

Делать нечего. Собрали Хилтон-совет. С ограниченным кворумом. В полной тайне. Ибо заподозрили наличие асадистского стукача в дружном коллективе...
Жука успокоили тем, что полковник Муха стар как говно мамонта и не сегодня завтра, уволится, хотя подстроить может конечно чтонить, но у тебя, Жук, еще все впереди.
С Мушинским было сложнее. Спирта за три дня выпили достаточно много. Литров двадцать - точно.
Выручили опять сковородинец с шимановцем.
- Не плачь Муха, вот тебе рубль, ставь бутылку НУСу за амортизацию мотоцикла и вали за презервативами в ближайшую деревню.
- Нахуй?
- Идиот, в данном случае это как раз не на хуй, а в бочку. Сколько мы там выпили? Литров двадцать? Бочки полные обе были?
- Ну...
- Вот тебе и «ну», палками намеленными лезть в бочки, конечно, не станут, а только плотность замерят. А мы гондон в бочку опустим и потихоньку в него воды нальем. Литра три вмещается. Проверено. Потом ниточкой перевяжем покрепче, он - бульк... Ты че, артилерист хренов, в школе хуево учился что ль? Забыл, почему Архимед «эврика» кричал? Плотность воды больше чем у спирта, соответственно изделие номер два упокоится на дне бочки, а фактическая плотность спирта останется неизменной. Простой арифметический подсчет показывает, что для вытеснения объема в двадцать литров нам потребуется всего шесть с половиной гондонов. Производим округление - итого семь. Печати у тебя есть. Лети, Муха. Тебе надо успеть до закрытия аптеки. Мы пока поможем Жуку стенку класть, все равно нам делать нех... Выпуск на следующей неделе, а мы под арестом... Проветримся хоть...

Проветрились...
Около пролома топтались два отчаянно мерзнувших бойца с корытом почти замерзшего раствора. Рядом высилась куча кирпича, вываленного как попало. Бойцы уже начали что-то изображать, но проклятый цемент за время «военного совета» смерзся с неимоверной скоростью, а соли в него, конечно же, никто кинуть не удосужился...
Жук загрустил - цемент в дефиците, больше начальник тыла не даст...

Вдруг, один из бойцов медленно, явно, чтобы все видели, взял кирпич, окунул одной стороной в тазик с мутной водой и приложил его к кладке. «Чпок» глухо сказал кирпич и намертво прилип к замерзшему собрату. Внимательно поглядев на реакцию товарищей офицеров, боец, так же медленно, взял второй кирпич...
- Чпок...
Жук радостно и вопросительно воззрился на приятелей.
- А?
- Так бойцы, идите в подразделение, мы тут сами управимся, - приказал сковородинец.

Бойцы быстренько удалились.

- А чё... Идея... Только надо каши жиденькой из остатков цемента сделать...
- Поехали!

***
Отель Хилтон гудел.
Но на этот раз приглушенно.
Праздновали успешное завершение строительства и успешное завершение ревизионистской деятельности по проверке материальных ценностей. Недостачи, как вы понимаете, обнаружено не было...
Постояльцы употребляли, конечно же, шило, ибо Муха на радостях, вместо семи изделий из высококачественного слоновьего латекса сунул в бочку девять, вытеснив тем самым полведра этой дивной, уважаемой в вооруженных силах СССР, жидкости...

***
Вот такие они были Жук и Муха.
И вот такой была у нас гостиница-общежитие с вычурным названием «Отель Хилтон».

***
Хотел на этом закончить, но подумалось, что все должно ведь иметь свой конец.
Верно ведь?
А потом подумалось, что писать часть за нумером «два» будет длинно и лениво, ибо запал уже прошел...

***
За окном туманный Город, Бухта и Залив...
Иногда, когда погода хорошая, я вижу из аппаратной нашей станции космической связи противоположный берег Залива.
Вот он...
Е-е-еле видно белое пятнышко нашего главного ПТНа...
Иногда ПТН превращается в серебреную звездочку. Это курсанты осваивают Б-200. Даже днем звездочка бьет по глазам. А если смотреть ночью, то видно как луч прожектора скользит...скользит по Заливу... Упирается в Русский... И обратно... пошел... пошел... пошел...
А немного левее, ночью, играют своими стрелками два прожектора АПМ-90... По сопкам...по укрепрайонам травой поросшим...

Грустно...
Грустно оттого, что уже прошло столько времени.
Сейчас уже новые шалопаи-офицерики...
Сейчас новые командиры выросшие из шалопаев тогдашних...
Смешно от того, что старые шалопаи трахают новых и, потихоньку, вспоминают свои проделки.
Я точно знаю, что вспоминают...

Уже давно на пенсии старенький полковник Муха.

Муха не стал мстить сопле Жуку.
Смеется, говорят, вспоминая тот случай.
Став начальником отдела кадров, совершенно не противился переводу старшего (уже тогда) лейтенанта в льготный район на Курилы, где Алексей и дослужился до подполковника, пребывая замом начальника по тылу.

Догадываюсь, что кто-то может задать вопрос: «А как же воровство спирта?»
Да никак.
Леша спирт воровал у самого себя ведь. Как водится, где-то, потом, сэкономили, кому-то недодали, договорившись... Презервативы вытрясли и забыли... Только Лешка рассказывает сейчас, приезжая, что когда сам проверяет бочки со спиртом, обязательно палкой туда тыкает...

Аркаша-Муха служит начфином округа.
Глядя в его круглые очки, и на его лысую голову я удивляюсь, как человека меняет время.
Аркаша огруз, стал серьезным и, даже иногда повышает голос на командующего... Он ведь начфин, а не хрен собачий...

А вот «Отель Хилтон» в бозе почил...
Почил в бозе весь дом японской постройки с буковками «1946»...
Пришли те времена, когда учебный отряд стал обходиться всего тремя ДОСами.
Жильцы второго и третьего этажей «отеля» незаметно переселились в другие дома, или уволились и уехали...

И «Хилтон» глядит укоризненно на нас своими выбитыми глазами оконных проемов...

Приезжая в свой отряд я с грустью гляжу на пролом в стене.
Этот пролом заделывали только в мою бытность раз пять...
Сейчас уже не заделывают.
Времена не те...

...

© A.B. Ostrognikoff (Colonell) 2004 stgs@rol.ru

ВОЛК.
Страхи, страхи, страхи. Поначалу боишься всего. Потом надоедает бояться. Время идёт и святой "пох" всё чаще спускается с небес. И всё чаще его отважно эскортирует святой "нах". Санта-нах. Сантапох и Сантанах. Кого я боюсь? Да всех. Дедов, комвзвода, комроты, старшину роты и т.д. Другое дело, - что и кому из этого страха выходит. Ну, отдраил взлётку за того парня. А потом другому парню сунул сапог в пасть. Типа, с намёком, что лучше такой в рёбра поиметь, чем чистить. И плевать. Сантапох и Сантанах заступили в дозор. А потом,
-Молодой, гульдены получил?
-Получил.
-Бздуй в Михайловку, за сувениром.
-Два часа ночи, гражданин дедушка.
-Тогда по еблу.
-Ладно, пойду!
И пошёл. В сушилку. До подъёма. Славно поспал. А вечером.... Ой, бля!
-Мероприятие сорвал!
-Пох!
Бубм-бум-бум-бум. Бля.
-Сегодня в двойной дозе доставишь.
-Ага, так точна!
Оделся, обулся, и...... в сушилку.
Бля, долго дышалось тяжело. Но и этой ночью не было мероприятия. Картошка была. Грибочки, тоже. Даже солений заготовили. Но бухла не было. И не будет. Ненадёжный поставщик попался.
Потом подслушал: - Да ну нах его посылать. Пизды всегда вломить успеется, а побухать опять не побухаем.
Хорошо спалось в ту ночь. Хоть, в три и построили. Ну ладно, этих больше не боюсь.
Старшина, однако, слово у комроты имел непререкаемое. Ну, а тот на губу умел посылать, потому как от молодых воинов профессионального толку пока особого не наблюдается. А урок преподать - обязанность педагога. Первый мой комроты в войсках. Их потом будет ещё двое. Первого запомнил. И старшину роты этого запомнил. Старшина, либо, поверенным лицам инструкции спускал, либо комроты алгоритмы накручивал. Старшина, - хрен его знает, как с ним бороться. За сувенирами не посылает, вроде. Пинать не пинает. Но веселья с ним...

Вот, о нём, о старшине и думали, когда возвращались. Сегодня воскресенье. Он вечерню принимает. А нас нету на вечерней. Мы - в походе. Рядом лужи хлюпают. - "Сантанах" и "Сантапох" идут в развалочку. И ещё Коллега. Коллега нас вывести обещал. Коллега хренов, с разрядом по ориентированию. Он тогда всё ещё Коллегой был. Потом станет Сусаниным. Но это потом. А пока мы впятером лезем напролом.
-За всё надо платить! - не к месту говорит, обычно дисциплинированный, солдат Ян. Он откуда-то с Карпат. Там, где католики. Набожный - ужас. Ужас. Все его страхи перед всевышним выслушивать. От слов Яна наши сердца превращаются в пламенные моторы, как в песне. Только в танковые, не в авиационные. В кромешной тьме возвращаемся из культпохода от девок-каблушниц, стоявших, смирно приподняв подол километрах в пятнадцати от части. Запоздали с эвакуацией. Запаздываем на вечерню. А потому подались напролом. Нам казалось, что напрямик. Заблудились. И тогда нас повёл Коллега, с разрядом по спортивному ориентированию. Впоследствии Сусанин.
Штурмуем овраги, буераки, колемся в кровь о враждебный кустарник. Кто-то молится (Ян), кто-то пытается ощутить в теле присутствие молодого трипера (Я и ещё парочка), а кто-то просто тихо боится (все вместе). Над нами Млечный путь. Красиво. Нах. Звёзд много, а вот луны - ни одной. Даже самой стрёмной. А потому мы выглядим горсткой диверсантов. Грязные, мокрые, с зародышами молодого многообещающего трипера под шинелями. Пох.
Опять меняем направление. Вокруг ни огонька. Где-то прогромыхала узкоколейка. Где? - поди разбери.
Вдруг исчезает Коллега. Его и так не было видно. Только по дыханию и хрусту веток ощущали. А тут исчез.
Нашли. Стонущего, с вывихнутой ногой, на дне оврага. Идти не может. Только ползти. Час делали носилки из подручной растительности. Мой перочинный ножик честно отработал своё и сдался, миновав упор и сложившись в обратную сторону. Хороший нож был.
Хоть луна вышла. Теперь Млечный Путь виден хуже. Но кому он нахер нужен? Невдалеке вырисовывается силуэт опоры ЛЭП.
-Пойдём по проводам, куда-нибудь прийдём, - со своего паланкина гнусавит Коллега.
-Залееееепиии!,..... доносится из толпы.
Форсируем ещё один овраг, промочив портянки в холодной водице ручья, растак его мамашу-речку. Наверх не выбраться. Не с носилками, это точно.

Луна уже включилась как надо. Идём по дну, подыскивая обрыв поположе.
И вот он стоит. Почему-то кажется белым. Я волков только в зоопарке до этого видел. Их там, наверное, не кормили. Или просто дворняг в серый цвет покрасили. Я теперь точно знаю, то не волки были. А это - волк.
-Волк, - объявляет кто-то из наших.
-Епаааать, здоровый какой!
-Держи, - передаю кому-то наши самопальные носилки.

-Ты понимаешь, волчара, - решительно иду к засранцу, вынимая покалеченный нож из кармана и выдавая на гора описание нюансов состояния души.
Лезвие держится ровно только визуально , но волк об этом знать не должен.
-Ты понимаешь, щенок ебучий. Мне пох на тебя. Я тебе сейчас проткну сердце и порежу глотку.
Расстояние сокращается, но волку, наверное просто интересно. Он, наверное, никогда не видел наглое прямостоящее млекопитающее, перемазанное нечернозёмом от головы до ног, размахивающее поломанным перочинным ножом и к тому же, вероятно, с молоденьким трипером на конце.
-Ты, сучара, старшину нашего не знаешь, ублюдище. Ты, падла, пуганых не пугай. Яйца оторву, а до вечерни доберусь.

Волку, похоже, всё так же до задницы мои угрозы. Стоит, гад, не шелохнувшись.
-Охренел, волчара, - думаю, и с размаху бью сапогом в грудак.

Больше носилки я не нёс. Хромал сильно. Это потом уже, вспоминая подробности, ржали надо мной. Тогда, ночью, побаивались они моего гнева. Кое-как доползли до части. Вечерни в то воскресенье не было. Вообще. А несколько месяцев спустя познакомился я с Аликом, киномехаником. Рассказал Алик про одного умельца местного, который леса окрестные скульптурами покрывает. Иногда из павшего дерева строгает, иногда, прямо по живому стволу куролесит. Красивые скульптуры выходили. Главное, - очень похоже животные у него получались. А гордостью умельца лось был, сохатый, в полный рост. Хорошо, что мне всего-лишь волчишка его попался. А то гипса не миновать было.

P.S. История всплыла в оперативной памяти автора по следам рассказа о жестяном моряке, охранявшем взлётку.

Не можешь - научим, не хочешь - заставим!

Данная история, произошла не со мной, и даже не с кем-то из моих знакомых, но за ее достоверность, я могу ручаться головой.
Дело было в одном из военных училищ, в середине прошлого века. В один из нормативов физической подготовки, входило такое упражнение, как прыжок через «коня». Хочу напомнить, что данный спортивный снаряд, несмотря на название, не «игогокал» и гривой с хвостом, не обладал. В остальном же, мало в чем уступал своему тезке, как по росту, так и по длине. В этом же училище, был некий первокурсник, который еще в школе при прыжке, уперся руками не в тот конец данного снаряда. Соответственно и приземление закончил, не за конем, а именно на нем, получив возможность прочувствовать всю твердость его спины. Сглотнув то, что подкатило от удара к горлу и почувствовав себя на какое-то время кастратом, он стал относиться к данному снаряду как черт к ладану. Одним словом на любой другой снаряд с радостью, а при упоминании коня, сразу впадал в кому. Но училище военное, а норматив есть норматив. Старший группы, насмотревшись как его подопечный теряет сознание на подходе к снаряду, принял решение выбить клин клином. Надев на курсанта пояс и привязав к нему две веревки, он заставил двух подручных силой перебрасывать курсанта. После третьей попытки, кое-что начало получаться. Курсант бежал, прыгал на пружинящую доску, закрывал глаза и подлетал вверх, а дальше две пары мощных рук при помощи веревок, забрасывали его чуть ли не на другой конец спортзала. Весь месяц, он делал именно так, а на вопрос старшего, мол, сможет ли он сам, тут же терял сознание.
Через месяц, должна была быть сдача нормативов. На их приемку, прибыл начальник училища, и еще какие-то «шишки». Проверяли строго по списку, поэтому сделать подлог, не представлялось возможным. Старший группы сказал курсанту так; «Если ты козел, не перепрыгнешь через коня, то весь оставшийся срок учебы, этим самым конем, будешь ты!». Курсант вник, и прыгнул. В полной тишине спортзала, раздался голос начальника училища; «Не понял! Повторить!». Курсант повторил. Опять последовала та же команда, и так пять раз подряд.
Надо сказать, что курсант, прыгал точно так же, как и на тренировках. Т.е. подлетал в высоту на полтора метра и не касаясь коня руками, перелетал. Как ему это удавалось без веревок, повторить так никто и не смог.