КАК ПОЙМАТЬ ГРУЗИНА

Пока власть в полку не переменилась, у нас, ремонтников, привилегия имелась, никем дотоле неоспариваемая.
А именно, - могли мы в баню, почти свободно да каждый день, наведываться. Кротов, зампотех, он, конечно, гнида редкостная, но это его заслугой было. Ну и, конечно же, бывает, мораль начнёт перед строем зачитывать, и обязательно вставит:
-Я к ним со всей душой и ответственностью, баню им выбил, а они в бане жопы помоют и всему советскому народу, значит, хором показывают.

Потом пришёл к нам новый командир и почему-то привилегии наши прямо на корню и порезал. Хреновые времена настали. Пару месяцев мучались. Пока сами душевую не соорудили. Ну, а пока, мы инициативу перехватили и потихонечку, под сенью ночи, туда нелегально похаживали. Вот уж, Ъ, преступление, - лишний раз искупаться. Однако, нами занялись не на шутку и гоняли под угрозой нарядов вне очереди вплоть до гауптической вахты и последующего расстрела на месте с элементами каторжных работ в Заполярье. После отбоя стали баню запирать и вырубать горячую воду, для пущей надёжности.

Одно лицо грузинской национальности (более известное в кругу сотрудников как Гагарин) решило на новую власть прилепить первичный половой признак и явилось купаться, по старой памяти, привычным свободным графиком. Другое дело, - решил он купаться не в конце дня, а в полдень. Ну, типа, никому в голову не придёт среди дня искать маслопупов в купальне.

В предбаннике стояли там жестяные шкафы, без дверок, но с крючками - вешалками. Обычно, мы эти вешалки наравне с остальными крючками по назначению использовали. Одёжку вешали. А тут шкапчики отодвинуты, стенки свежайшей краской сверкают да ремонтом благоухают. В общем, господа, пошёл Гагарин, кран открыл, чтобы, значит, горячая вода по трубам пришла, пока он в предбаннике раздевается. Рассекателей там, конечно - же не было. Вода, как ей и полагается, прямо из трубы толстой струёй в пол бъёт. Шум, естественно. И, двое прохожих, из штаба полка, на сей шум пришли. Грузин их в окошко предбанника заприметил, оторопел ненадолго, а потом за шкапчик юркнул.

А гости зашли, видят, - ХБ висит, вода хлещет, а хозяина одежды, как такового, нету.
-Испарился? - предложил гипотезу первый штабной.
-Скорее утонул, - возразил второй штабной, выключил воду и сосредоточенно уставился в сливную дыру.

Пока, значит, совещание у штабных шло, Гагарин ни жив - ни мёртв за шкапчиком стоит, вдохнуть боится. Единственное что, он эту жестянку на себя чуток придвинул, чтобы, зазор сильно широким не казался. А в самом помещении научный диспут разгорается:
-Испарился, - кричит первый
-Утонул, - сопротивляется второй.

Ну, и так далее, по алгоритму. Испарился-Утонул-Испарился-Утонул-Испарился-Утонул-Испарился-У.....бежал!!!

Последнее слово они вдвоём произнесли. Потому что Гагарину слегка надоело там, за шкафами стоять да бояться. Он крадучись вышел, рогожку схватил и галопом выскочил наружу.

-Лять, - сказал один штабной (тот, который помудрее). - Фамилию надо было посмотреть.
-Точно, - поддакнул второй. Он, сучок, за шкафом стоял.

Голого бегущего грузина со следами свежей зелёной краски на задней спине, конечно же, успели увидеть пара-тройка человек. Потому, на разборе "происшествия" Гагарин особенно и не отбивался. Однако, перед отходом от начальника успел присечь на столе докладную от имени одного из штабных.

По словам источника, последние две строки гласили:
"На месте происшествия, на стене, за шкафами обнаружена поверхность непросохшей масляной краски с обильным количеством остатков волосяного покрова, что позволяет установить имя военнослужащего. Это - Георгий Хеладзе из ремроты (других грузинов среди личного состава у нас нет)".

Ну, наконец-то дошли руки до следующей истории моего приятеля. Техническая экспертиза текста произведена, и ляпов вроде переднего моста у "копейки" надеюсь, больше не будет.

Занимательная топонимика
Часть II

Как вы помните, процесс переименования улиц и площадей столицы начался чудесным образом, почти в новогоднюю ночь. А новогодние чудеса имеют обыкновение продолжаться. Само собой, продолжились и наши автомобильные страсти.

Теперь самое время рассказать про организацию служебного транспортного сообщения. Все достойные люди, являвшиеся на службу в аппарат, имели служебные автомобили. Кто поосанистей, вроде крестного отца переименованной площади, тот имел «одиннадцатого» жугулёнка, а кому попроще, всяким там полковникам-артиллеристам, танкистам, общевойсковикам - тем выдавали УАЗики.

Мы гордо именовали их УАЗ-джипами и любили сразу по двум причинам. Во-первых, это были действительно неплохие внедорожники, что было неоднократно проверено в самых невероятных условиях, а во-вторых, ездили на них люди всё больше отзывчивые и незлобивые, вроде Михал Иваныча, о котором здесь обязательно ещё будет упомянуто. Эти неторопливые, умудрённые жизненным опытом офицеры всегда шли навстречу нашему брату-переводчику и охотно подбирали по дороге. Кому до дому смотаться, а кому, стало быть, наоборот - срочно до аппарата надо. И набивалось иногда в УАЗ-джип человек восемь, не считая водителя. И ничего, вёз!

Все были при деле, при деле были и приписанные каждому автотранспортные средства. Только один УАЗ-джип мотался неприкаянно. Был этот УАЗик приписан к оперативному дежурному аппарата, который, как вы помните из рассказа про большого любителя супа, менялся каждые сутки. Стало быть, мудрого степенного хозяина у него не было. А гонял на нем Серёга, ефрейтор с узла связи, которому до дембеля оставалось уже совсем немного.

Гонял страшно, но мастерски. Прирожденный талант был у парня. И машину, несмотря на дембельский пофигизм, любил и холил. Любая свободная минутка - Серёга за зданием аппарата на яме. Непонятно где раздобыл два «волговских» сиденья, хотя единственная известная в аппарате «Волга» продолжала спокойно ездить, наладил на эти сиденья бордовые самодельные чехлы, прицепил еще один фароискатель, колесные диски белой красочкой выделил, ну там овальные DDR Frau на торпеде и везде в кабине - это святое.

Мотался Серёга с раннего утра и до позднего вечера, потому как и оперативного обеспечь, и нового вечером привези, а там кто из «безлошадных» аппаратчиков куда съездить пожелает - разве откажешь? Серёга добрый был, со всеми ровные, хорошие отношения имел. И его любили. Кто из командировки по стране джинсы на заказ привезет, кто курточку, кто кроссовки. Парню же домой скоро, надо приодеться.

Только с одним «аппаратчиком» нашла у Серёги коса на камень. А именно с полковником Некрячем. Оно и неудивительно. Не сказать, чтоб был полный гнус, но что-то около того, скорее «хуепутало». Никто толком не понимал, зачем он в аппарате нужен. И должность его какая-то невнятная была, то ли порученец, то ли зам кого-то по чему-то. Хотя чего там поручать, на это оперативный дежурный с помощником есть, да и Серёга на подхвате. Стало быть, основным занятием Некряча было вносить бардак в отлаженную систему людских и аппаратных взаимоотношений.

Выглядел он соответствующим образом: маленького ростика, коренастенький, с пузцом навыкат, пиджак в плечах вечно велик и почти до колен достает. Такой квадрат на кривеньких ножках. И, конечно, зеленая рубашка с коричневым галстуком, завязанным вечным узлом. Физиономия тоже выдающаяся - вечно красная от джиновой профилактики, квадратная, волосы ежиком, глаза серые и водянистые. Бывало, выхватит из-под носа у оперативного трубку: «Алёууу, этта Некряч слушает. Да, сейчас же еду!» И нет его.

А Серёгу он «чмырил» нещадно. Кинется опративный Серёгу по делу отправить, обед там себе привезти, или бумаги какие у местной стороны забрать, нет Серёги. Где Серёга? Некряч забрал. Куда, зачем? Неизвестно. А-а-а, провались ты пропадом!

Некряч тем временем Серёгу шпыняет-погоняет. Куда едешь? Ты что, дорогу не знаешь? Это Серёга-то к концу второго года службы! Быстрей давай! Хотя куда уж быстрей - Шумахер не догонит. Даже пытался пару раз Серёге подзатыльник дать. Серёга обещал под самый дембель продумать, как Некрячу тёмную устроить. Заебал червяк редиску, одним словом.

...В тот исторический день был оперативным наш любимый полковник Сергеев. А при нем, как вы помните, все всегда чинно-разумно. Зря никогда ничего не сделает, Серёгу попусту не погонит. Серёга пришёл, доложил, что пойду, мол, дверь поменяю. Тем более что Некряч на лекцию по марксо-ленинской засел. А это часа на два.

Как раз достаточно, чтобы правую переднюю дверь «снять-поставить». Помяли дверь Серёге. Какой-то грузовик с бульниками пятился и в стоячего Серёгу въехал. Рихтовать - ровно не отрихтуешь, и чем красить? Зелёной краски-то в хозяйстве не было. Вот Серёга и присмотрел на другом УАЗ-джипе дверочку. Тот джип с дальней точки приехал, да и сдох - коробка. Третья скорость вылетела. Обычная история для УАЗиков. А хозяин в отпуску, 45 суток плюс дорога, как положено. За этот срок генратор ушёл, трамблер сам собой затерялся, опять же фароискатель ускакал, да мало ли чего. Вполне житейское дело с транспортным средством, оставленным без присмотра.

Ударную отвёртку Серёга раздобыл - у нас на аэродроме позаимствовал. Пристроился рядом с ямой, где Михал Иваныч, смывшись с марксо-ленинской, потихоньку масло поменять решил. Ну, Серёга с дверью ковыряется, закисшие винты побеждает, а Михал Иваныч масло всё льёт и льёт: «Что за ёб твою мать? Третью банку выливаю, а щуп всё сухой! Серёнь, сколько ж в него влазит?» Серёга мельком вниз глянул: «Михал Иваныч, ты бы пробочку поддона завинтил...» Да уж поздно. В яму не залезешь, там коричневым озерцом три банки поблескивают. «А-а-а, забыл!» - сокрушается Михал Иваныч.

Вообще, эта фраза заслуживает отдельного внимания. Стала она крылатой и авторское право имела строгое.
- Товарищ полковник (это Михал Иваныч), почему такая-то танковая бригада не пошла в наступление там-то и там-то?!!!
- А-а-а, я забыл!...
Ему, как и Серёге, оставалось еще пару месяцев, а там - домой и на пенсию.

Впрочем, вернемся к Серёге. Пока УАЗ-джип Михал Иваныча с ямы откатывали, пока пробочку искали, а она почему-то в кабине оказалась, время-то и ушло. То самое, отведенное на операцию «снять-поставить». То есть обе двери-то Серёга «скорячить» успел, и уже обновку стал прилаживать, винты наживил, начал дверочку туда-сюда пошевеливать, чтоб её не перекашивало и замок закрывался нормально. Добиться этого на вновь устанавливаемых автомобильных дверях практически невозможно. Не верите? Попробуйте как-нибудь.

Серёга не сдавался, попросил Михал Иваныча помочь, вдвоём сподручнее. И уж совсем было получилось, тут бы одному дверь коленкой снизу зафиксировать, на весу подержать, а другой бы винты затянул покрепче. Ан нет! Идет помощник оперативного. Серёга, говорит, там тебя Некряч обыскался!

Серёга плюнул, пару винтов на скорую руку затянул, дверь прикрыл, она, конечно же, сразу перекос дала. Что делать, вскочил в кабину, поехал. Подъезжает, а Некряч уж руки за спину заложил, кубариком около штаба прохаживается. И сразу на Серёгу - где тебя носит, раздолбай! Серёга из-за руля вылез, дверь перед Некрячем открыл, а тот удивляется: «Чё это ты мне дверь открывать стал?» Серёга дверь посильнее захлопнул, отмахнулся: «Хорош, мол, поехали!»

Полетели по какой-то особой надобности в госпиталь Красного Креста «Балча», жинка там у Некряча подрабатывала. Видать позвонила оперативному, велела супружника срочным порядком прислать. Вот Некряч с марксо-ленинской и слинял раньше времени.

По своему обыкновению Серёгу погоняет. Скорей давай! А Серёга расстроенный, что ж теперь целый день дверь эту проклятую за Некрячем открывать-закрывать? То есть просто «плохой день» у Серёги. Только в конце-концов этот день по-другому обернулся.

По дороге к госпиталю надо было проскочить очень своеобразный перекресток: в одну главную вливалось аж четыре второстепенных. Эдакая буква «Н», где перекладинка - кусок главной. Нужно было выполнить следующий манёвр: по левой нижней ножке на главную выскочить, по перекладинке метров двадцать нырнуть и в правую верхнюю палочку быквы «Н» вскочить.

От осла с дровами Серёга увернулся, таксёра резанул, и как даст налево! А тут грузовик с каким-то дерьмом летит полным ходом. Ну не везло Серёге на грузовики, хоть плачь! Грузовик в тормоз, Серёга газу. Не разошлись. Влупил грузовик наискось в правую заднюю дверь. Хорошо влупил.

От удара не привинченная толком передняя дверь слетела со своего места и наподобие темно-зеленой бабочки упорхнула вперед. В образовавшийся проем, в который хлынуло сразу много света, расконтрившийся в кабине Серёга успел заметить, что на двери, каким-то чудом за нее уцепившись руками и ногами эдаким человеком-пауком, летит Некряч. Дверь хорошенько шмякнулась на асфальт и закрутилась детской ледянкой. Некряч - на ней...

На следующий день Некряч явился в аппарат с забинтованной головой и руками. И больше ничего. Только джином тянет за километр. И притихший. Не по службе ведь ехал. И погонял водителя.

Серёгу, конечно, с машины сняли. От греха подальше на оставшиеся два месяца в соседний город перевели. А в столице, как вы уже догадались, появился перекрёсток Некряча.

...Кстати, была та авария у Серёги одна-единственная. За все два года.

РАЗГОВОР В ТАМБУРЕ
Теплый летний вечер... Прокуренный тамбур пассажирского поезда. Стук колес, упрямо твердящий морзянкой «и-и, и-и». Одни курильщики уходят, другие заходят. Общего разговора не получается, каждый думает о своем...
Открывается дверь, и из вагона вваливается румяный молодой человек в затасканном спортивном костюме с чужого плеча, явно опрокинувший первые сто пятьдесят грамм, и не нашедший достойного собеседника у себя в купе. Оценивающе окинув взглядом присутствующих, он изрек: - Ну что, братаны, двинем в вагон-ресторан?
«Братаны» в основном, годящиеся ему в отцы, как-то незаметно испарились, оставив меня с ним тет на тет.
- Ну что ты молчишь, братан? Давай гулять, веселится... Сколько там той жизни, пойдем, снимем телок... Цени свободу, братан, гуляй пока свободен. А то не ровен час, запрут..., - дыша перегаром, начал он учить меня жизни.
- Да я и так вижу, что тебя уже заперли на два года, - посмотри на свои солдатские ботинки и прическу... Его глаза полезли на лоб.
- Э-э-э, а как вы догадались товарищ э-э-э...
- Прапорщик. Я же тебе уже сказал... Да я и голого солдата в бане вычислю. Опыт, братан, опыт. Твои командиры хоть знают, где тебя носит? Или вся часть уже на ушах?
- Не-е, у меня все схвачено... Мы типа в колхозе счас, яблоки собираем, типа для полка, ну я не знаю куда, в полку их никто не видел. Гы-гы. Да, я солдат, и мне все по барабану... Мы вот вчера машину яблок одному клиенту сдали, бабки поделили, теперь вот еду проведать свою телку, на загуляла ли она там часом... Тут езды - пара часов, а послезавтра утром буду опять в колхозе - братаны прикроют - типа в туалет пошел... Гы-гы... Мы, солдаты, должны жить дружно, давать отпор всяким начальникам, не дающим нормально расслабится. Вот вы, прапорщик, да? Сколько у вас денег в кармане? Пять рублей? А у меня - пятьсот... И что вы мне расскажете о жизни? Обязанности дневального? Я их видел в гробу... Меня тут хотели посадить на губу - я послал подальше одного зануду с большими звездами - и то не смогли, - начгубу надо привезти кроме меня еще канистру бензина и немного денег, без этого не подходи... А кто заплатит со своего кармана, чтобы я на губе недельку дурака провалял? А? Никто... Солдат всегда умнее, понимаете? Я лично в армию не просился, меня взяли, так теперь что вы от меня хотите?
- А как же защита родины, и все такое?
- Ха, родина мне платит три рубля, вот на три рубля я ее и защищаю...
- Но ведь есть же солдаты, честно отдающие свой долг родине...
- Ха, дураки... Ума нет - что делать...
- Ладно. Вот я - командир автовзвода. Мой лучший водитель весной, уходя на дембель, прихватил с командирского уазика новый трамблер и новые муфточки с переднего моста, хотя прекрасно знал, что я их купил за свои деньги... Это правильно?
- Конечно! Молодец! Значит, у него дома свой уазик есть, ему нужнее, а вы себе еще купите... Раньше за значки служили, а теперь - дураков нет...
- Хорошо. Вот на той неделе у нас в учебном центре поломалась водокачка, и воду стали возить прицепной бочкой от соседей- танкистов. Через два дня весь лагерный сбор очень жидко обосрался. Приехали врачи, заглянули в эту бочку, и попадали с ног. Чего там только не было! Гнилые ящики, грязные тарелки, ложки, даже рваные сапоги... Эта бочка стояла в парке, и добросовестные дневальные, чтобы не выносить мусор, просто скидывали его в открытую горловину. А ведь надпись на боку была - «Питьевая вода». И задачу ставили бойцу - вымыть и подготовить бочку. Он полдня прокурил возле нее, даже не заглянув внутрь, и с чистой совестью доложил о готовности... Кто виноват? Конечно, прапорщик - начальник столовой! Он поверил солдату, и за это был жестоко наказан. Это правильно, как ты считаешь?
- Конечно! Не фиг ушами хлопать. Раз ты прапорщик - отвечать должен. За что вам большие деньги платят? Гы-гы...
- Ну, допустим... А вот недавно у нас пропал дежурный телефонист. Днем все на занятиях, дежурный по лагерному сбору спит, релейка звенит на всю катушку, а радиста нет. Искали-искали и нашли... по брошенному хэбэ возле умывальника. У лагерного умывальника на сто сосков стоит огромный бак кубов на пять, куда раз в неделю закачивают воду. С него все умываются, чистят зубы, да иногда и пьют... Так вот в этом баке мирно плавал наш радист, спасаясь от летнего зноя и радуясь своей находчивости. Он молодец?
- Конечно! Обычное проявление солдатской смекалки! Я б на его месте делал то же самое. Я же с этого бака не умывался бы! А остальные мне по барабану...
- А часовой, мирно спящий на посту? Он кто?
- Конечно, молодец! Если есть возможность - чего не поспать? Только сон приблизит нас к увольнению в запас!
- Хорошо. У нас в лагере ни о каких увольнениях нет и речи, и вот мои лучшие бойцы через два месяца стали проситься хоть в какое-нибудь увольнение. «Попросите у комбата, что вам нужно огород вскопать, или еще чего сделать, у вас же частный сектор...» Пошел, попросил. Разрешил комбат на полсубботы-воскресенье взять трех человек. Приехали, разместил их у матери. Инструктаж. Отдыхайте. Вон лес, речка. В город ни ногой. Максимум до магазина - купить лимонаду. Утром буду, - и ушел к теще ночевать. Все трое поклялись в строгом соблюдении... В четыре часа ночи мать пришла ко мне. - Иди, посмотри на своих орлов... Орлы валялись по комнатам в самых непринужденных позах. У одного - заплывший глаз, у другого - разбитый нос, у третьего - губы как у негра. Везде нарыгано. Хэбэ и нательное белье - порваны, ремней и пуговиц нету, пилотка - одна на троих. Провожу расследование - ребятки выпили под магазином, нашли друзей, выпили еще, и, конечно же, рванули на танцы - очаровывать местных красавиц. Там неуважительно отозвались о чьем-то мотоцикле, и получили по рылам по полной программе. Солдат у нас на танцах не сильно уважают... Спасибо пожилой соседке, у нее с войны от деда осталось нательное белье, правда, с костяными пуговицами, но не рваное пополам, какое было на моих орлах. Везти их на электричке, а потом на метро вообще было невозможно... Пришлось нанимать соседа на «копейке», чтоб за мои деньги везти их обратно в лагерь за 120 километров. Комбат, увидев их рожи, сразу все понял, а ихним рассказам о падениях с турника - не поверил. В общем, я получил вполне заслуженный разгон, и с тех пор сто раз подумаю, прежде чем сделать солдату доброе дело...
- А че тут такого? Ну, ребята расслабились чуток, так не надо было их бросать, а погулять вместе с ними... Сняли бы телок... Я бы на их месте дал жару...

Сигарета моя давно потухла, интерес к разговору закончился...
- Удачи тебе, солдат!

Иракские маразмы

Серьезные авторы начинают свои талмуды с предисловия. Среди прочего туда вставляют нечто вроде "эта книга не могла бы быть написана без помощи..." и следом вгоняют в братскую могилу несколько десятков фамилий, а особо важных или блатных помощников награждают персональными надгробиями в одно-два предложения. А еще авторы посвящают свои труды кому-нибудь.
Чтобы разом соблюсти вся приличия...


...посвящаю эту коллекцию маразмов двум людям,
без которых я бы ее не собрал:
Жорику Бушу - младшенькому и
Саддаму Хуссейну.



Бритва, запасные лезвия, еще запасные лезвия, нитки черные, нитки белые, нитки капроновые, иголки, нитковдергиватель.
Все скрутить узким скотчем и прилепить внутрь полой подставки под бритву.
Ура, несессер тоже готов.
Нет, я зеркало из крышки несессера не забыл, а вовсе даже с умыслом вынул.
Сплав в клапане рюкзака оно переживает, а вот грузчиков в Толмачево...
И вообще зеркало в крышке компаса удобнее, ибо сразу с подставочкой.


Это Новосибирск, 27 января, час ночи. Вылет в пять с копейками. Выезд в три.
Дети уже спят, жена выспится утром, я наверное не высплюсь вовсе.


Долгие проводы -- лишние слезы.
Если бы мы с женой ехали на курорт или в горы, то методика сборов чемодана или рюкзаков была бы принципиально другой.
Чемодан стоял бы открытый посреди комнаты еще за неделю до выезда.
Чего вспомнилось -- то сразу в него и кинул.
Тогда перед отъездом остается только уложить все аккуратно, и добавить пену одну, бритву одну, зубные щетки две.
А так лучше часть упаковки оставить на ночь перед вылетом. Как средство от нервов. И уж совсем не надо поддаваться на женские провокации "давай я тебя до Толмачево провожу".


Красавица, ты же пояс [рюкзака-] стопятидесятника цепляешь к стольнику.
Он шире дырки, вот и не лезет.
А пояс стольника ты прицепила к стопятидесятнику уж точно без всяких проблем.
Не нервничай, до такси еще два часа, а все уже готово.


Красавица, а где [нож-] швейцарик из [сумки-]побирушки?
Умница. Орден тебе. Я раньше таможни и не вспомнил бы его в рюкзак переложить.
А вот если бы ты еще и ракетницу из НЗухи вынула, тебе был бы совсем большой орден. Этой пукалкой банковскую охрану уже пугали ненароком, осталось аэропортовскую напугать.
Стропорез уже в стопятидесятнике между каркасными пенками. Он на самом деле никакой не стропорез, а большой кухонный нож. Прозвище он получил, когда вывалился из ножен и попортил багажную стропу. Теперь ему новые ножны, персональное прозвище и особое внимание.


Главное -- чтобы жена не заметила, что я страшно нервничаю.
Вроде был спокоен как удав и вот вдруг.
За пятнадцать минут до такси.


Как-то не прижился у нас в семье обычай "присесть на дорожку".
Вместо этого у нас обычай искать вроде как уже приехавшее такси.
Дом непрямоугольной формы, и у подъездов отдельно крыльцо и отдельно на другую сторону - дверь мусоропровода; в результате каждый таксист находит "третий подъезд" в новом месте.


По утрам в нашем международном терминале люди одеты хуже, чем в местном.
Утро в местном -- командировочные в Москву и в Питер.
Утро в международном -- челноки и шопники в теплые страны. Я лечу еженедельным чартером, которым турфирмы возят шопников в Шарджу.
Кроме шопников -- три арабские семьи, я и цивильно-командировочного вида парень с одним ноутбуком вместо багажа.
Удивительно, сколько барахла шопники тащат с собой: мои четыре рюкзака совершенно не бросаются в глаза на фоне груд чемоданов.
Зеркальный пол удваивает видимое количество хлама. Вдобавок пол слепит глаза яркими отражениями ламп без плафонов; в сочетании с холодным сквознячком и нервами это окончательно отбивает сон.


"Зеленый коридор". Хоть он и зеленый, а все равно рентген и рамка.
Таможенный дядька в форме смотрит мне через плечо, потом радостно говорит кому-то в подсобке: "Ты продулся, их только двое".
Продолжая улыбаться, поясняет мне и стоящему за мной парню с ноутбуком: "Вчера по телеку специально объсняли, что такое зеленый коридор. Наше начальство телевизионщиков попросило, они в новостях и показали, чтобы люди не ломились все, как бараны, в красный коридор. Я поспорил, что все равно даже пять человек не пойдут в зеленый. Может, не знают люди. Может, не верят, что им же лучше сделают".


В обезьяннике правильный пассажир спит до последнего момента, а неправильный шумит и суетится.
Потом неправильный пассажир ломится в автобус, везущий к самолету, а правильный заходит последним во второй автобус, стоит у самых дверей и первым из него выходит.
Совсем правильный заходит последним в первый автобус, но это требует навыка и точного расчета.
Гармошки? Нету гармошек.


Хавка в пакетиках "авиакомпания Сибирь" забавно смотрится на чартере бог знает каких туркменских авиалиний.
Добротная курица, соки на выбор и газировка с ароматизатором "Буратино", идентичным натуральному.


Вот и прилетели. Sharja. Тут тоже нет гармошек, зато трапы снабжены тряпичными крышами. Жарко и необычно шумно. Во-первых, самолетов намного больше, во-вторых в Новосибирске меховые уши шапки глушили звук.


Пограничный араб в черных брюках и белой рубашке с недоумением читает не ваучер или что там у туристов, а мой ворох бумажек. Он вопросительно смотрит на меня. Ну, смотри. Я и сам не знаю, что написано в этих бумажках -- они же на арабском. Он начинает задавать мне вопросы, а я начинаю понимать его недоумение. Да, я приехал работать. Да, это эмиратская компания. Да, вполне может быть, что у меня нет права работать на территории UAE. Да, и тем не менее я приехал работать по приглашению эмиратской компании. Он начинает читать последнюю в стопке бумажку. На ней нет ни защитного рисунка, ни печатей, но еще не перевернув ее и стало быть не дочитав до конца он вдруг широко мне улыбается и с хрустом ставит штамп в визу.


Это терминал 2. Уже потом я узнаю, что второй терминал маленький и предназначен только для чартеров, первый намного больше и занят регулярными рейсами, и еще строят третий. Чтоб в Москве когда-нибудь построили такой "маленький" терминал!


Комар! Пищит, сволочь! Господи, за что?! Мало нам дома этой заразы, так еще и тут! Январь, блин!
Этот аэропортовский комар был единственным. За всю командировку я больше ни одного не видел.


Маленькие арапчата степенно вышагивают по залу ожидания в белых одеждах, совсем как их папаши. Интересно, это воспитание творит такие чудеса или понты могут передаваться со спермой?


Только сейчас до меня доходит, что в помещении работают кондиционеры. Нехилые. Тем не менее комар пищит намного громче их.


На улице пальмы. Это ожидалось. Еще там внезапно начался свирепый ливень. Это не ожидалось. На лицах шопников детская обида -- ни фига себе "на курорт приехали".


Никто из компании меня не встречает. Так и планировалось.


А вот и мужик с табличкой с названием моего отеля. Вот тебе, дядя, четыре рюкзака.
Кроме меня в автобусе только женщина с ребенком. Бирки "Пулково" обясняют, почему я ее не видел и почему я лишних полчаса просидел в терминале.


Первые два часа в новой стране -- очень интересное время. Даже если тебя просто везут в машине -- только успевай глазеть по сторонам. Планировка улицы, всякие уличные мелочи, техника, и конечно же архитектура. Автобус явно огибает центр города, мы едем вообще в Рас-Аль-Хайму, самые красивые здания наверняка где-то в центре, но я смотрю на задворки города и учусь, как должны выглядеть задворки хорошего города. Ведь построить красивый центр города мы еще кое-как можем. Так же как хорошую ракету сделать. А вот построить сносные окраины у нас получается так же плохо, как телевизоры клепать.


На улицах стоят говновозки, их хоботы высасывают лужи. В городе нет ливневой канализации, но через час после даже такого потопа луж уже не будет.


Ограничение скорости на шоссе в 120 км/ч и дохлые копы перед каждой деревушкой. Наверное в этих дохлых копах сконцентрирована ностальгия по кочкам, которые когда-то были на дорогах.
На обочине иногда навесы, вроде автобусной остановки, только размером побольше и стен нет. Одна крыша на тонких ножках и асфальт под ней. Это если полиция решит с радаром поохотиться, так чтобы стояли в теньке.

Пальмы - это красиво. Пластиковая поливальная кишка вдоль аллеи и тоненькая кишочка под каждую пальму -- не красиво, но уважение внушает.


Отель, багаж, бакс в лапу водиле за таскание груза, ресепшн, еще бакс посыльному. Зимнюю куртку - в шкаф, спальник вынуть из пакета и раскатать на полу -- ему вредно трамбоваться попусту. Опять ресепшн, карточка, телефон-автомат, контрольный звонок домой, контрольный звонок боссу в офис, и назад в норку номера. Окно на северо-запад, вообще все окна в здании смотрят или на северо-запад или на северо-восток, отель повернут к солнцу глухой песчанно-желтой стеной. Уф. Do not disturb. После этой жары и духоты -- душ! Это мало с чем сравнимый кайф. Выхожу из ванны и понимаю, что какая-то скотина выстудила комнату кондиционером. Перевожу его термостат с 'min' на +24, стучу зубами и забиваюсь под одеяло. У меня есть почти час, чтобы поспать. Все самое интересное начнется через час.


У меня зазвонил телефон. Кто звонит? Ну не слон, а ресепшен. Постояльцы-отдыхающие, наверно, никогда не просили тетку разбудить их в 5 вечера, не зря же она дважды переспрашивала, не путаю ли я A.M. и P.M.


Три желтых такси стоят прямо у отеля. Бумажка с адресом у меня на двух языках; вывеска на офисе на одном арабском, но такой же логотип у меня на всех бумажках.
В офисе я попадаю к улыбчивому молодому индусу.
- Начальник будет через пять минут, есть время на бухгалтерские формальности.
- Вот авиабилеты и квитанция на перегруз.
- OK.
- Еще в инструкции было написано, что деньги желательно иметь в виде наличных долларов в мелких купюрах.
- Можно ли их поместить пока в сейф в офисе, потому что они не умещаются в сейф гостиничного номера?
- OK.
Мы с индусом стоим лицом к сейфу и спиной к двери, когда входит начальник.
И вот тут-то начинается полный атас.
Потому что это не мой босс!
Мы втроем стоим в полном офигении, потом я беру свою записную книжку и звоню боссу. Своему. И даю трубку этому местному начальнику. Они мило беседуют не повышая голоса, на местном. Я узнаю только два слова - "Ivan" ("айван" с ударением на "ай") и произносимое с нажимом латинское "idioto", и это сочетание мне не нравится.


В общем, "idioto" оказался не я, а какой-то козел, который отправил мне инструкцию для сотрудников какой-то африканской миссии, а вовсе не для иракской. В итоге я собрал четыре рюкзака барахла вместо одного чемодана и приехал в Рас-Аль-Хайму вместо Шарджи. Больше я не удивляюсь всяким мелким невязкам, например, почему мой босс не слышал раньше названия моего отеля.

Еще через пять минут выясняется, что "какой-то козел" и "улыбчивый молодой индус" это одно и то же лицо. Лицо растерянно моргает.

Еще через пять минут мой босс решает, что раз уж я в Рас-Аль-Хайме, то завтра я могу проверить и перепаковать то телеметрическое барахло, которое бригада должна будет забрать из расальхаймовского филиала. А послезавтра двое наших поедут в Фуджейру из Шарджи, и мне надо с ними в Фуджейру. Они поедут через Рас-Аль-Хайму, меня с барахлом заберут по дороге, а назад я поеду уже в Шарджу.

В кафешке свежевыжатый сок моркови стоит дороже сока киви.
Все натерто до блеска, под потолком ультрафиолетовый стерилизатор воздуха. Как специально для меня, в меню есть английские названия блюд, цены сдублированы нормальными цифрами, и фотки блюд есть. Заметьте, это в идустриальном районе города, в стороне, строго противоположной прибрежным отелям с туристами.
Яблочный сок выжимают прямо за прилавком под громкий вой электромотора. Сок совершенно белый, когда его только поставили тебе на столик, а потом на глазах становится коричневым.

Во дворе офиса обнаруживается огроменный склад, гараж с воротами пятиметровой высоты, и вполне приличная мастерская со слесаркой, токаркой и уголком начинающего радиогубителя. До девяти вечера я развлекаюсь распаковкой и сборкой проливочно-поверочного стенда. Стенд благополучно собирается, лишних деталей почти не остается. Попытка заправить его водой заканчивается ничем: пока я набирал третье и четвертое ведра воды, какой-то парень унес первое и второе, и с концами, а пустых ведер больше нет. Ну и фиг с ним. Ты работа нас не бойся, мы тебя не тронем.

Такси из отеля на берегу через весь город до офиса в индустриальной зоне стоит 7 монет (если округлять курс - 70 рублей). По счетчику. Такси обратно стоит 12 монет. Тоже по счетчику. По одной и той же дороге. Ничего не понимаю.

Спрашивается, зачем было заказывать номер в прибрежном "отдыхательном" отеле, если есть и "бизнес"-отели поближе к офису?
1. Турагентства работяют только с прибрежными.
2. "Бизнес"-отели не обеспечивают трансфер из аэропорта.
3. Это что же, приехать в январе в Эмираты из Сибири и моря не видать?

А раз море вполне даже видать, то в нем можно и искупаться. Ну и что, что десять вечера, темно и прохладненько? И что в отеле обнаруживается специальная лестница с указателем "на пляж", вот только она упирается в уже запертую на ночь дверь? Можно выйти через главный вход в шортах и шлепанцах мимо чинных немцев в костюмах, обогнуть отель, перешагнуть символический заборчик, по песчаной колее задворками дойти до пляжа, забрести в воду, засечь на часах 30 минут и с кайфом поплыть дальше и дальше от берега. Вода очень чистая и светится, искорки вспыхивают вокруг рук. Просто очень красиво. Одно дело читать про это, и совсем другое -- видеть наяву. Бело-голубое свечение под тобой, и черное небо со звездами между почти черных туч.
Если искорка застревает на моей весьма волосатой передней лапе, то поднятая из воды она светится пару секунд и гаснет. То ли холодно искорке на сквозняке, то ли пугается.

Возвращаясь, вижу пяток дорогих машин в очереди у черного хода на кухню отеля. Состоятельные арабы втихую покупают спиртное.

Звоню домой, дразню жену открытием купального сезона.

Шлепанцы уже вытерты о газон и не будут оставлять следов на коврах у лифта. Могу я попросить вас разбудить меня завтра в семь утра? (Боже, какая свинская рань, если по Нскому времени).

Какая-то скотина опять выстудила мою комнату кондиционером. Опять перевожу его термостат с 'min' на +24, стучу зубами и забиваюсь под одеяло.