МЕСТЬ ЗАМПОЛИТА
Эта байка была рассказана моим отцом и долго не находила оформления.

Михалыч в нашей байке будет играть абсолютно пассивную роль. Всё, что о нём известно, - был он вольнонаёмным водилой гарнизонного автобуса марки ЛиАЗ. Ещё известно, что до поры до времени был он человеком добрым и понимающим. И если кто-то из молодняка опаздывал на "пятачок", автобус покорно дымил дополнительные пять, десять, а то и двадцать минут. Потом всё прекратилось, полковая власть в виде начальника штаба сделала из Михалыча буквоеда и бюрократа. Теперь ничего не помогало. Даже привычная нерасторопность наручных часов водилы.
-Мне до задницы, Михалыч, спешат твои часы или опаздывают. Мне, примерно, до той же части тела, все залезли, или не все. Ровно с шестичасовыми позывными "Маяка" автобус покидает "стольный" град Н. и направляется в часть.
Михалыч, как сказано, был вольнонаёмным и ответил сугубо неуставным:
- Пое...бать. С "Маяком", так с "Маяком".

Дисциплина потихоньку наладилась, и ровно в 06-00 по местному времени младший командный состав чинно забивал салон и отключался на просмотр последнего, недолгого сна перед трудовым днём.

Городок Н был старинно-сибирским населённым пунктом, раскиданным, как все великие города мира, на семи холмах. "Пятачок", являвший собой небольшую круглую площадку со столбом посередине, лежал у основания трёх из семи указанных возвышенностей. Улочки, вдоль которых стояли почерневшие от времени деревянные дома, были непомерно круты и, словно реки, вливались в "море" пятачка с трёх разных направлений.
А в чёрных домах жили мы. Мы - в основном зелёные, молодые лейтенанты-ракетчики. Утром уклон нам помогал жить, - мы весело спускали тормоза и через полминуты оказывались внизу, на нашем "автовокзале".
Вечером дела обстояли похуже и в горы офицеры ползли медленно, поминутно делая перекуры и подолгу отдыхая около высоких крылечек счастливчиков, уже добравшихся до "базы".
Однажды, неожиданно даже по сибирским меркам, явилась ЗИМА.
Минус двадцать пять градусов - температура, конечно же, абсолютно нормальная. Но, коллективно прикинув фаллос к носу, лейтенанты решили, что время нахождения на улице стоит сократить до минимума. По утрам применяли новаторский метод перемещения в пространстве. У пары-тройки были конвенциональные сани, кто-то скрутил с безработной карусели в парке отдыха пластиковое сиденье оранжевого цвета, а основная масса катилась просто на ногах. Благо, коммунальные службы заштатного города Н находились в зимней спячке и ликвидацию льда и накатанного снега на улицах принципиально игнорировали во все технологические отверстия.

Вообще, для постороннего глаза зрелище должно было быть завораживающим. Представьте сами: каждый день, в постоянный час, утренняя тишина захолустья разрывалась на куски весёлыми воплями молодёжи, и на пятачок с разных направлений в течение нескольких коротких секунд сливалось три десятка офицеров. Средства передвижения маскировались в сугробе до вечера и автобус организованно заполнялся с тем, чтобы ровно с последним писком "Маяка" закрыть двери и отправиться в путь. Схема была отработана и обкатана. Общая идея изобретения дошла до полкового начальства и, как ни странно, была встречена с юмором, несмотря на уставное, положенное в таких случаях ворчание отдельных лиц.

Вообще, полк частенько был на дежурстве и считался одним из лобных мест округа. По этой причине всевозможные комиссии и проверки к нам не приезжали. Они у нас жили, ели и пили. В составе каждой делегации обычно оказывалось несколько чинов, которым, даже при самом боевом раскладе, делать было просто нечего. Мудрые из них тихо и спокойно ели и пили, не отвлекаясь на посторонние раздражители.

Старый окружной НачПО, например, степенно двигаясь по части, обходил все ленинские комнаты и шхеры, засовывал красный нос во все бытовки и тумбочки, а затем, просто-напросто, посещал баню. Там, в бане, ему и поведали о "звездопаде". НачПО был необычно мягок и весел, потому что собирался на дембель и уже живенько представлял, как будет разводить на даче тюльпаны и выращивать полуметровые огурцы. Он долго смеялся, потряхивая головой, и, как результат, изъявил желание увидеть явление своими глазами.

Я тащил одно из первых своих дежурств по части. Рядом пыхтел НШ. Он подмазывал, переписывал, упорядочивал отчётность, и время от времени похохатывал, посматривая на меня.
- Ну вы даёте, блин!
- А что?
- Помнишь, вчера вы утром в автобус садились, а я там с Нечитайло был.
- А, этот, НачПО?
- Так точно!
- Ну?
- Он мне пять бутылок беленькой проспорил.
- Отдал?
- Ещё нет, но никуда не денется!
- Хорошо, если так!
- Ты, Николай, хоть спроси, за что.
- За что?
- Да умора.

НШ закрыл свой гроссбух, откинулся на спинку кресла, заложил руки за голову, почмокал губами, хохотнул и завёл речь.

- В общем, присосался он ко мне в бане, - говорит:
- Хочу, говорит, "Звездопад" увидеть.
А время позднее, - час ночи, - тут уж действительно, не предупредишь. Только помолиться осталось, чтобы он в этом автобусе коньки не откинул от выхлопа вашего.
Влезли в автобус спозоранку, в Н. поехали. Стоим там, на пятачке вашем, ждём. 5-50 - никого, 5-55 - никого. 5-57 - никого, - я грешным делом беспокоиться стал, уж не саботаж ли это. От вас чего хочешь можно ожидать. А этот, НачПо куражится, рожи мне строит.
- Опаздывают, - говорит
- Никак нет, - говорю, - они у меня хлопцы ответственные.
5-58.
- Ответственные, говоришь? А если проспали?
- Никак нет, не проспали. Тридцать их. Не могли они все вместе проспать.
- Пари?
- Неудобно.
- Неудобно слонов иметь, потому как страшно! - Пять поллитровок! Идёт?
- По рукам, - говорю, а у самого вычислительный процесс в мозгу побежал, сколько кровных бабок я из-за вас, засранцев, тетереву этому старому продую.
5-58-30 НачПО довольно потирает ручки, посматривает на меня.
5-58-45 Я всё ещё считаю бабки. Людей ещё нет. Ни одного. Иду к водиле. Открываю форточку.
- Всегда так?
- Чего?
- Никого нет!
- А..., - отмахнулся шеф, - придут.
- Мне вовремя надо!
- Вовремя придут.
- Пари? Со слабой надеждой предложил я водиле.
- hуярИ, - обломил Михалыч, что меня насторожило.

5-59-00 НачПо усмехается. Я сбился с калькуляции. Начинаю по новой.
5-59-15 Никого. Подыскиваю в мозгу альтернативные источники выпивки, чтоб подешевле, но не насмерть.
5-59-30 Шум, грохот, вопли. Я испугался, НачПО тоже застыл.

Тридцать мудаков, равномерно распределившись по трём улочкам катят по льду, спускаясь сверху. И орут, орут-то как! Недоделанные!

5-00 Все здесь.
5-05 Автобус уже в пути. НачПО, закончив расчёты смотрит на меня,
- Ты знал ведь?! Наверняка спорил! Ах, плут!
- Не знал! Честно! У самого матка подмёрзла.

Рассказчик удовлетворённо откидывается на кресле, ожидая моей реакции.
- Так мы всегда так, прямо к отходу. Двадцать секунд быстрой езды.
- Н-да, повеселили.
- Так может, водкой поделитесь, мы, так скать, тоже участие принимали!
- Авотhуй, - улыбнулся НШ и поспешно открыл гроссбух.

Прошёл год. Я жил всё там же, в той же хижине. Опять нагрянула комиссия. Утром, строго по графику, выскочил на улицу. Разогнался. Сапоги не скользили, я пахал носом. А рядом пахал носом мой соквартирник, а чуть поодаль бултыхалось ещё несколько тел.
- Опляя, солью посыпали, что ли? - возмутился мой сосед, выплёвывая снежную кашицу.
Эту улочку никогда, слышишь, никогда, не посыпали ничем. На этой улочке дворник - первичный признак лета, когда сходит снег. В общем, собрали кости, поплелись, хромая и кряхтя.
В автобусе стоял перманентно опечаленный НШ, разглядывающий свои "Командирские", и ещё какой-то тип с полковничьими погонами. Он улыбался и потирал руки.
- Товарищи офицеры, новый начальник политического отдела, из округа, - представил весёлого типа НШ и горестно высморкался в цветастый платочек.

- Сколько? - спросил, я потом НШ
- Что сколько? Ты откуда знаешь?
- Догадался! Уж сильно невЕселы Вы, тащ майор.
- Пятнадцать. Вы в доле?
- Авотhуй, тащ майор.

НЕКОТОРЫЕ ЗАБЛУЖДЕНИЯ - 2
...Не претендуя на полный анализ темы человеческих заблуждений, автор, тем не менее, в меру своих сил пытается собрать и проанализировать некоторые факты из жизни, давая почву для размышлений ученым-ирреннологам всего мира.
Как уже было сказано, характерной особенностью военных заблуждений (З) является то, что заблуждаться могут целые подразделения и войсковые части, в том случае, если заблуждается соответствующий командир...
...Дивизионные тактические учения с боевой стрельбой подошли к концу. Враг был наголову разбит, и усталые полки стягивались походные колонны. Быстро темнело... Управление нашего полка с командирами батальонов совещалось в штабной «бабочке». Спешить было особенно некуда, очередь на погрузку на железнодорожной станции наступала только завтра в 15-00, поэтому совещание плавно перетекло в ужин с соответствующей обмывкой победы... Личный состав, плотно поужинав обедом, дружно улегся на еще горячих трансмиссиях своих боевых машин. После целой недели беспрерывных ратных подвигов богатырский сон наступал мгновенно... Результатом совещания стало решение на ночь глядя выдвигаться в направлении станции погрузки. Разгоряченные плотным ужином, отцы-командиры совсем уж было собрались трогаться, но тут выяснилось, что каждый имеет собственное мнение о нужном направлении движения... Приводились аргументы типа «Да что ты понимаешь», «Да я в твои годы», «Да я пять лет сюда езжу». Стемнело тем временем совершенно. Командир, подытожив спор о направлении, принял мудрое решение: - Сидите тут, я съезжу на рекогносцировку. Правда, последнее слово ему удалось выговорить с третьей попытки, но возражений не было.
Еще с периода подготовки к учениям, я выполнял задание командира: не отходить от него дальше чем на сто метров, и должен был в любой момент обеспечивать ему все виды военной связи. На предыдущих учениях этим занимался лично начальник связи полка, но завалил все дело, и с того времени эту ношу взвалили на меня. Всем, наверное, известно, что связь - одно из самых неблагодарных занятий в армии. Пока она есть - ее не замечают, но стоит ей пропасть, как тут же начинаются громы и молнии...
Командир влез на броню моего верного ПУМа (Подвижный Узел Модернизированный, на базе гусеничного БТР-50), я прыгнул за рычаги, и рекогносцировка началась...
Эх, полигонные дороги... Их так много, что через каждые сто метров проезжаешь через «перекресток». Это все происходит на песчаной равнине 20 на 30 километров, усеянной однообразными невысокими холмиками, поросшими ежевикой. Там днем заблудиться раз плюнуть, а ночью... Где-то через полчаса нашей рекогносцировки мы заблудились окончательно. Вдобавок, солярки было негусто, и пришлось остановиться посреди ночного полигона, чтобы попытаться сориентироваться. Вылезли на броню и стали всматриваться в горизонт... Мрак... ни одного огонька. Хотя бы к своим вернуться, бог с ней, со станцией. Предлагаю командиру вариант - приказать включить на танках хотя бы пару прожекторов, чтобы мы могли сориентироваться. Получаю добро, запрашиваю... В ответ - тишина. Ни по одной радиосети никто не отвечает... Ясно - господа офицеры празднуют победу, а бойцы спят без задних ног. Пять минут безответных запросов и мата в эфире. Без всякой надежды пробую КВ- диапазон... О, великое чудо Маниту! В КВ-сети командиров батальонов отвечает сонный нерусский боец, один во всем полку дежуривший на связи... - Земляк! Позови кого-нибудь из офицеров!!!
Как долго тянутся минуты... Наконец, офицера нашли, задачу поставили... Стоим на броне, глаза уже стали как у рака, но все равно ничего не видно. Выхожу на связь:
- Ну что, включили???
- Включили...
- Давайте еще, мы вас не видим..
Через десять минут...
- Включили?
- Включили, весь батальон светит...
Напряженно вглядываемся в темноту... Ну не могли мы отъехать на такое расстояние, чтобы не видеть два десятка полкиловаттных прожекторов... Надо закурить... Никотин даст ответ... Оборачиваюсь, закрывая спичку от ветра... ЕПТ!!! На полнеба сияет зарево от прожекторов... А мы все дружно смотрели в противоположную сторону... Да и расстояние было с километр...
...Мы были не одиноки в этой беде. Всю неделю учений нас просто-таки преследовал непонятно чей мостоукладчик. Это такая штука типа танка, но вместо башни - сложенный вдвое колейный мост, который он может положить, например, через овраг... Так вот, где бы ни ехала наша колонна, обязательно или навстречу, или поперек, обязательно нам попадется эта дура на гусеницах. Мы прозвали его «летучий голландец». Он явно искал свое подразделение, каких-нибудь саперов, но явно безуспешно...
...Озадаченные результатами рекогносцировки, мы вернулись к своим. И тут настал звездный час зампотеха. - Я знаю тут все дороги - заявил он - через час мы будем на станции... Доверившись опытному человеку, командир сыграл «За мной в колонну марш», и сотня танков поротно вытянулась в длиннющую змею. Головой змеи был мой верный ПУМ, а хвостом, естественно, последний танк третьего взвода девятой роты.
Зампотех уверенно командовал мне, куда поворачивать, и вскоре мы ехали по узкой просеке между невысоких сосен. Из-за поворота навстречу нам появились две фары... Кто бы это мог ехать в такое время и в таком месте? Разъезжаемся... Ну, конечно, наш знакомый мостоукладчик - «летучий голландец». Проехав по лесу километра три, и уткнувшись в немецкую деревню, зампотех все понял... Мы опять заблудились. Командир высказал ему все, что о нем думал, но легче никому не стало... Надо было разворачиваться назад, причем возвращаться предстояло по той же дороге... При движении в колонне для танкиста главное - не потерять впереди идущую машину. Если потерял - ты просто не знаешь куда ехать... И вот мы ползем, расширяя заодно просеку, навстречу своим же танкам, немало удивленным тем, что свои едут им навстречу. Проехали первый батальон, заканчивается второй... Тут командир принимает решение: чтобы не гонять танки, третий батальон остановить, а потом разворачиваясь в лесу, пристроить в хвост второго... Но в радиоэфир с такими командами не выйдешь - дивизия услышит - все сразу поймет.
Не долго думая, он дает команду остановить ПУМ, и посылает меня остановить танки... Вы когда-нибудь пробовали остановить танковую колонну? Без помощи гранат... Я добросовестно орал, размахивал руками, прыгал на обочине дороги... Хотя разве это была дорога в обычном понимании? Нет, это была широкая канава, заполненная глинисто-песчаной жижей, которую добросовестно перемесили гусеницы сотни танков. Результат был нулевой, танки продолжали двигаться. Каждый боялся потерять переднего...
Подбегаю к командиру:
- Тащ полковник, не останавливаются...
- Остановить, я тебе сказал!..
Думать некогда. Приказ есть приказ... Как там... «Не щадя своей крови и самой жизни...» Разбегаюсь на обочине по вечносырой опавшей хвое, и прыгаю в самую гущу, на середину этой канавы. Грязь - по колена. Вогнался крепко. Развел руки в стороны. Стою насмерть. До танка - десять метров... восемь... пять... На башне в люке сидит офицер - в танковых очках, в усах - прям как на параде... Улыбается... Механик сбрасывает газ, видя перед собой мою тщедушную фигуру, торчащую из глины. Три метра... два... Танк уже почти останавливается... Но тут я четко вижу, как командир танкового взвода, целый старший лейтенант, характерным жестом прижимает ларингофоны к шее и командует механику - «Вперед»... Я человек не религиозный, в разные евангелия верю не очень... Говорят, Христос ходил по воде... В это я верю. Потому что сам не то что ходил - летел над жидкой грязью. Как мне удалось в метре от надвигающегося танка вырвать ноги и убежать от него прямо по вязкой жиже, до сих пор не пойму...
Увидев такое чудо, командир прыгает с брони ПУМа, догоняет танк, и со всей силы швыряет фонарик, который был у него в руке, в спину старшего лейтенанта. Старлей обернулся, узнал командира, и тут же танк остановился, как вкопанный. Командир рукой поманил красавца к себе... Перепуганный старлей подбежал, приложил руку к шлемофону: - Товарищ полковник... и тут же, получив отличный удар в челюсть, не отнимая руки от шлемофона, грохнулся навзничь на мягкую хвою... Это надо было видеть!.. Он, видите ли думал, что я шучу, останавливая танки... И тоже заблуждался...
Под утро мы нашли все-таки эту станцию. Мостоукладчик тоже был там, разыскав своих хоть в конце учений...

В связи с полным отсутствием финансирования, Всемирный съезд ирреннологов откладывается на неопределенное время...

Поехали как-то с мужиками из отдела в соседнюю тогда ещё почти что не заграницу, на какое-то эстонское озеро рыбку половить и водочки попить. Лодка резиновая, удочки... всё как полагается. А дело происходило в Валгасском районе, вернее уезде, тогда уже были уезды, Валгамаа, так этот край местные товарищи обзывают. Там много небольших озёр, часть из них имеет невыговариваемые имена (типа Марья-йыге) часть безымянная. Сидим мы посреди озерка втроём на лодке, никого не обижаем, вдруг появляется на берегу эстонец, сильно небритый, в мятой фуражке и с ружьём за спиной. Что-то кричит по эстонски. Судя по знаку вопроса в конце фразы, становится ясно, что мужику что-то хочется узнать. Чтобы мужику стало совсем непонятно, мы отвечаем, естественно по латышски. Судя по восклицательному знаку в конце нашего ответа эстонцу, видимо, становится ясно, что его послали. Мужик переходит на международный оккупантский язык и составив руки рупором кричит: "Чтоо фиии там телаете???" (Хороший вопрос, типа мы там в лодке в футбол играем) Отвечаем хором: "Отдыхааааем!" Мужик: "Тууут рыппу лофить нееельзяя!". Кто-то из нас: "Мооожно!". Мужик: "Пумака (бумага) ееесть?" - "Пумака нет!" Эстонец, потрясая ружьём (лесник, однако...) : "Пумака нет - пистуй на перек!!!" ("Бумаги нет - пожалуйте на берег" (эст.)) Пришлось "пистофать на перек". Откупились от грозного лесника бутылкой водки и флакончиком эфира (кто не знает, в наших краях эфир ползовался в своё время, а может и сейчас, большой популярностью у эстонцев - ложечка эфира, добавлялась в кружку пива и пиво проибретало удивительные и весьма занимательные свойства :). Дальше всё происходило своим чередом... рыбка, костёр, водочка, пиво...
> С тех пор в нашем отделе выражение (произносится с эстонским акцентом) : "Пумага есть? Пумака нет - пистуй на перек" стало весьма популярным и использовалось по поводу и без повода.