Борттехник Мячин

До того, как в Кяхте сформировали вертолетный полк, там был отдельный вертолетный отряд, затем отдельная вертолетная эскадрилья. В отдельном отряде летали сначала на Ми-4. На одном из этих славных древних вертолетов борттехником был старший лейтенант Мячин. Таких офицеров в армии называют
карьеристами: «Всего 36 лет, а уже старший лейтенант». Неизвестно, что способствовало «карьере» Мячина, но откалывать номера он очень любил.
В Кяхте всю пехоту (мотострелков, артиллеристов, танкистов, зенитчиков и пр.) вертолетчики называли кочколазами (или, короче, кочками - ударение на «а»). Наверное, потому что по кочкам лазают. И вот, группа этих кочков-офицеров должна была лететь в Читу на какое-то мероприятие. Для этой ответственной задачи был выделен Ми-4 борттехника Мячина.
Когда винты Ми-4 не вращаются, края лопастей несущего винта находятся очень низко, кажется, что на уровне груди (особенно издали). После набора номинальной частоты вращения лопасти поднимаются довольно высоко. Борттехник Мячин, взяв на себя инициативу, проинструктировал вылетающих офицеров о порядке посадки в вертолет (в это время командир экипажа уже запускал двигатели). Порядок был такой: так как лопасти несущего винта расположены очень низко, то к вертолету можно приближаться только на
четвереньках, низко опустив голову в колонну по одному. Пехота нехотя выстроилась в караван верблюдов и вереницей направилась на посадку. Сзади каравана в полный рост шел погонщик Мячин, весьма довольный своей выдумкой. Последним в верблюжьем караване полз любопытный капитан, решивший все же приподнять голову и поинтересоваться происходящим впереди. В этот момент бдительный погонщик резко хлопнул нарушителя ладонью по голове. В результате капитан попал в госпиталь с инфарктом миокарда. Мячин
досрочного звания за этот подвиг не получил.

В разделе «Военно-Исторический календарь» сайта Биглера 27-12- 2004 было в 5 строк сказано о Михаиле Милорадовиче.

Читая биографию иных из тех, кто «уже далече...» начинаешь по иному понимать выражение «Слава русского оружия».

Вот биография еще одного профессионала, я бы сказал, графа-от-инфантерии, «положившего живот свой» во славу России. По биографии этого человека можно изучать географию Европы и Азии, историю России, военную историю. Судьба пересекла его пути со многимиисторическими знаменитостами : Кант, Мария-Антуанетта, Людовик XVI; он служил под командованием Суворова, был сослуживцем Кутузова и Барклая-де-Толли, бил турок и наполеоновских маршалов, спасал Бухарест, и, как говорили современники «при своем веселом характере, был наклонен к удовольствиям, не бегал пиров и, щедрый до расточительности, не понимал, как можно жить без долгов». Его орденскому «иконостасу» позавидовал бы и Жуков. Я вспомнил строчки из стихотворения Михаила Кульчицкого- поэта, погибшего в Великую Отечественную « ... Не до ордена. Была бы Родина с ежедневными Бородино” - Вы совсем по иному посмотрите на эти строки после того, как прочтете- если Биглер предоставит такую возможность- биографию генерала Милорадовича.

Из каптерки Kaptenarmusа

Граф Михаил Андреевич МИЛОРАДОВИЧ, генерал-от-инфантерии и санкт-петербургский военный генерал-губернатор. Потомок благородной сербской фамилии, поселившейся в России при Петре I, он родился в 1770 году, десяти лет был записан л.-гв. в Измайловский полк подпрапорщиком, в 1783 году произведен в сержанты и вскоре затем отправлен в чужие края, для образования себя науками.

Начав учиться в Кенигсбергском университете, под руководством знаменитого философа Канта, Милорадович пробыл два года в Геттингене, откуда послан родителем в Страсбург и Мец, славившиеся тогда своими военными школами; по окончании курса в Маце ездил в Париж, там представлялся Людовику XVI и был отличен королевой Марией-Антуанетой, а в 1787 году, уже просвещенным европейцем, возвратился в Россию.

Тогда же пожалованный прапорщиком и, в 1788 году, подпоручиком, Милорадович делал кампанию 1790 года поручиком, при воцарении Павла, в 1796 году, получил чин капитана; в 1797 году, «за знание службы и усердие к оной», произведен в полковники, а 27 июля 1798 года - в генерал-майоры, с назначением шефом Апшеронского пехотного полка, который вскоре пошел в Италию, где, в апреле 1799 года, поступил под начальство Суворова. Боевая служба Милорадовича началась блистательно: обратив на себя внимание Суворова мужественной атакой, 14 апреля, неприятельского поста Лекко, Милорадович, за отличие в деле, 15 апреля, при Кассано, награжден орденом св. Анны 1-го класса; за победу, 1 мая, при Бассано, орденом св. Иоанна Иерусалимского; за деятельное участие в трехдневном бою, 6, 8 и 9 июня, на р. Требии, получил алмазные знаки к ордену св. Анны 1-го класса, а за новые подвиги мужества в бою, 4 августа, при Нови, - бриллиантовые украшения к ордену св. Иоанна Иерусалимского и сардинский орден св. Маврикия и Лазаря. В эпоху бессмертного Суворовского похода в Швейцарию, Милорадович, командуя авангардом одной из половин армии Суворова, 15 сентября поразил французов при Урзерне, близ Чертова моста, где, для примера нижним чинам, лично скатился на спине с уступа в лощину, а 19 сентября одержал верх над неприятелем в долине Муттенталь, за что, в чине генерал-майора, получил орден св. Александра Невского.

По возвращении из Швейцарии в Россию, Милорадович стал с Апшеронским полком на Волыни, где провел и первые годы царствования Александра I, но, при открытии кампании 1805 года, поступил в армию Кутузова и тут, командуя резервом князя Багратиона, отличился в делах: 24 октября, у Амштетена и, 29 октября, под Кремсом, за что получил орден св. Георгия 3-го класса, а 20 ноября, под Аустерлицолм, примерно действовал на глазах Императора Александра, который, награждая подвиги отличившихся в 1805 году, произвел Милорадовича в генерал-лейтенанты.

В 1806 году Милорадович быстро привел вверенный ему корпус с Днестра в Валахию; 11 декабря поразил турок при Гладиане; 13 декабря повторил тоже близ Бухареста; 6 и 19 марта 1807 года опрокидывал значительные вылазки турок из Журжи, за что награжден орденом св. Владимира 2-й ст. большого креста, а 2 июня, в день неудачи русских под Фридландом, совершенно разбил великого визиря при Обилешти, чем самым выручил Бухарест из угрожавшей ему беды - и получил золотую, алмазами украшенную, шпагу с надписью: «за спасение Бухареста».

Весь 1808 год прошел в переговорах с турками, а в 1809 году, Милорадович, испытав, 24 марта, неудачу на приступе к Журже, отличился в бою, 3 сентября, при Рассевате, за который был произведен в генералы-от-инфантерии, потом получил назначение командовать армией, сбиравшейся в Могилеве на Днепре, но вскоре же определен военным губернатором в Киев, где и оставался до самого начала отечественной войны.

Весной 1812 года Император Александр поручил Милорадовичу формировать запасные войска в Калуге, где Милорадович жестоко заболел глазами, но с получением письменных просьб Барклая-де-Толли и Ермолова спешить с резервами к армии, разом выздоровел и, уходя по 200 верст в полторы сутки, через шесть дней привел свои резервы из Калуги в Гжатск. Это было перед самым Бородинским сражением, в котором Милорадович, командуя сначала правым крылом, потом центром армии, всюду являлся одним из первых пособников Кутузова, за что, вместо обещанного ему Кутузовым ордена св. Георгия 2-го класса, получил бриллиантовые знаки к ордену св. Александра Невского, вследствие чего, с жаром рассказывая иногда о Бородинской битве, не оставлял прибавлять: «Как град сыпались на нас ядра, картечи, пули, бриллианты».

Через день после Бородинского боя, Кутузов поручил Милорадовичу главный арьергард, и Милорадович, с 28 августа 1812 по 12 мая 1813 года оставался бессменным стражем армии, причем, угрозив Мюрату погребсти себя под развалинами оставляемой Кутузовым Москвы, если французы не приостановят наступления, способствовал беспрепятственному вывозу из столицы множества казенного и частного имущества, а потом прикрывал движение русской армии до вступления ее в Тарутинский лагерь; командовал центром в бою под Тарутиным, откуда с Суворовской быстротой поспел на битву к Малоярославцу, заставив восхищенного Кутузова сказать: «ты ходишь скорее, чем ангелы летают». При начале решительного отступления французов по Смоленской дороге, Милорадович получил в свое командование почти половину армии и, следуя параллельно неприятелю, разбил 22 октября, под Вязьмой, соединенные корпуса вице-короля Евгения, князя Понятовского, Нея и Даву, на плечах которых ворвался в Дорогобуж, 4, 5 и 6 ноября принимал великое участие в боях под г. Красным; потом, с невероятной скоростью, пришел, по бездонной грязи, на берега Березины, откуда неутомимо гнал французов до самой Вильны.

Награжденный за все эти подвиги орденами св. Владимира 1 класса и св. Георгия 2 класса, Милорадович, по выступления армии за р. Неман, двинулся с двумя корпусами к Варшаве, которую 20 января 1813 года, принудил к сдаче, за что получил право носить на эполетах вензелевое имя Императора Александра I. При дальнейшем заграничном походе армии, Милорадович обложил крепость Глогау; в апреле вступил в Дрезден; весь день Люценского сражения, 20 апреля, невольно простоял у Цейна, говоря со слезами: «в первый раз в жизни моей бездействую, слыша пушечную палубу!»; но с 23 апреля, когда союзники отступили от Люцена, сражался ежедневно до самого Бауцена, где, в двухдневном бою 8 и 9 мая, он командовал левым крылом армии и, перед глазами Императора Александра, отразил все нападения неприятеля, а 16 мая поразил французов при Рейхенбахе, где, между прочими, погиб и фаворит Наполеона, генерал Дюрок. Наградой этих подвигов было возведение Милорадовича в графское Российской империи достоинство, с правом носить на войне серебряный знак военного ордена, жалуемый нижним чинам: «носи солдатский крест, сказал тогда Государь Милорадовичу; ты - друг солдат».

Назначенный, после краткого Пойшвицкого перемирия, начальником резерва главной армии, состоявшего в ведении Цесаревича Константина Павловича, Милорадович, вместе с Его Высочеством, участвовал в боях 14 и 15 августа под Дрезденом, а 17 августа, под Кульмом, принял после раненого графа Остермана начальство над войсками и, 18 августа, был одним из главных виновников совершенного поражения корпуса Вандаммова, за что получил золотую шпагу с алмазами и лаврами, подарок в 50 тысяч рублей и австрийский орден Леопольда 1-й ст. В Лейпцигском бою, 4, 6 и 7 октября, Милорадович командовал русско-прусской гвардией и награжден орденом св. Андрея Первозванного, а в день взятия Парижа, 18 марта 1814 года, начальствовал всеми резервами союзных войск, за что получил командорственный крест австрийского ордена Марии Теризии и прусский орден Черного Орла.


По возвращении русской армии в пределы отечества, граф Милорадович назначен командиром гвардейского корпуса, с которым он, в 1815 году, выступил из Петербурга в Вильно, чтоб идти далее за границу, но, вследствие результатов Ватерлооской битвы, пришел назад в Петербург. В 1818 году граф Милорадович сопровождал Императора Александра в путешествии по Крыму, отличаясь неистощимой веселостью своей, остроумием и рассказами, а вскоре затем он был назначен с.-петербургским военным генерал-губернатором и оставался в этой должности по день 14 декабря 1825 года.

Наполнив подвигами своими целое тридцатилетие русской военной истории, граф Милорадович сделался лицом популярным, о котором и в армии и в народе ходило много рассказов. Все знали, что граф М.А. Милорадович, слывший храбрым из храбрых и русским боярдом, любил более всего славу, потом солдат, и, подобно Суворову, скучал без войны, хотя, при своем веселом характере, был наклонен к удовольствиям, не бегал пиров и, щедрый до расточительности, не понимал, как можно жить без долгов. - «Милорадович - говорит соратник его принц Евгений Вюртембергский - был явление редкое, во всем значении слова - рыцарь. Никто не мог равняться с ним в храбрости. Его равнодушие в опасностях превосходило всякое вероятие. В самом жарком огне не истощалось его остроумие; он смешал нас в те минуты, когда мы обрекали себя на верную смерть.

14 декабря 1825, несмотря на давнюю взаимную «нелюбовь» к новому монарху, Милорадович постарался исполнить свой долг и на Сенатской площади почти уговорил мятежных солдат вернуться в казармы, но был смертельно ранен П. Г. Каховским. Пуля убийцы пресекла славную жизнь Милорадовича, не только пощаженного судьбой, но даже н и разу не раненого в стольких сражениях.

Похоронен в Духовской церкви Александро-Невской лавры в Петербурге.

Давай поговорим.
Это ничего, что между нами две с лишним тысячи километров.
Я надеюсь, что ты услышишь меня сегодня - давай поговорим.
Скоро Новый Год.
Скоро наши с тобой дни рождения. У тебя - в последний день года, у меня - еще через несколько дней.
Мы стали старее, еще старее, на целый год. Это в молодости не замечаешь лет и радуешься дням рождения, - а мы почти старики.
Я старше тебя - но твой век короче. И если не по годам - ты все - таки старше...
Мы уже давно не вместе. Скоро, через два года - двадцать лет.
Доживем ли?
Доживем. Хочется дожить. Хоть до какой - то дурацкой, выдуманной даты, какого - то рубежа, грани.
Да ладно об этом...
Просто повспоминаем.
Помнишь, как мы познакомились?
Хмурый зимний средиземноморский денек...Честно скажу. Ты не очень понравился мне тогда. Я думаю, ты это почувствовал.
Может быть, поэтому и сердился на меня немного...
Я даже слегка побаивался тебя. Я не понимал тебя - твои повадки, движения.
Правда, ты не подводил никогда меня в ответственный момент - ни разу за те семь с половиной месяцев. Но правда, признай - взаимопонимания у нас тогда не выходило.
Наверное, тогда мы еще только притирались друг к другу. И мы справились....
Ты помнишь, какое счастье было, когда мы вернулись?
Как ты согрел нас с женой в ту ночь. Ночь прихода.
Может быть, именно тогда в наших с тобой душах, что - то изменилось... И с той наверное, ночи мы и стали ближе и ближе друг к другу. А может быть и позже.... Но все твои - как точно сказать не знаю даже - порывы, выверты, да мысли, в конце концов - оказывались мне все понятнее, как свои собственные, и все меньше становилось сомнений и неуверенности....
А помнишь, как мы встречали тот Новый Год?
Когда нас с тобой двое суток мотал циклон, а надо было принять груз - новогодние елки для других...Здорово мы тогда спрятались под Гавдосом, в том маленьком кусочке нейтральных вод, и построили новогоднюю гирлянду.
Вас тогда было трое - борт о борт...
И потом, в Хамамете, в новогоднюю ночь, у твоих бортов матово отсвечивали две твои подводные подруги....
Он принес нам расставание, этот год. Но тогда мы не жалели об этом.
..Смешно, а ведь американцы тебя побаивались. Помнишь, как этот плавучий остров «Америка» удирал от нас?
Он наверное думал, что мы с тобой не одни, что где - то рядом, здесь наша подруга с черной спиной, спрятавшаяся от всех за твоим шумом. Не зря они так тщательно обвеховывали нас буями...
А ту безумную работу, когда надо было снимать все с еще одной хищницы, в Триполи...
Когда мы с тобой так торопились - и не успели совсем немного.
Но зато ты успел увидеть, как с плавучих островов поднялась стая маленьких злых зеленых мушек. Десятки мушек.
А я успел передать об этом - «массовый взлет авиации с авианосного ударного соединения».
Нам тогда сказали спасибо.
И на том спасибо...
Мы ведь для этого с тобой и служили?
А потом мы все же расстались.
Тебя я отвел на лечение - это у вас называется ремонт - а сам уехал.
Были ли у тебя еще такие же, как я? Наверное, да. Такая уж у нас судьба - тебя не спрашивают, когда дают Командира...
А вот у меня больше таких не было. Никаких не было.
Нет, конечно, ты помнишь, я еще долго приходил и к тебе, и к твоим друзьям, и я был в твоем и их мозгу - на ходовом - но никогда уже я не был тем центром, тем метрономом, к которому тянется вся твоя железная душа....
И я тоскую по тебе.
Как ты сейчас там?...в серо - зеленых водах Троицкой....
Я знаю, ты стоишь, утопив якоря в мягкий, засасывающий ил.
Горько наверное.
Ведь мы с тобой вряд ли снова пойдем в море.
Вряд ли снова ощутим пронизывающие кожу и сталь, сердце и душу соленые брызги....
Не качнемся согласно навстречу волне, не полюбуемся на синеву Средиземноморской воды, на пронзительно желто - зеленые острова Эгейского...
Жаль, правда ?
Но давай не будем больше грустить.
Мы хорошо поговорили сегодня.
И ведь скоро Новый Год.
И наши дни рождения.
С Новым Годом.
С днем рождения.
Будем жить.

Правительству на заметку -
Ваши солдаты прослужат вам гораздо дольше, если приказом вашего министра обороны увеличить им срок службы.
(не моё, откуда-то подрезано)