БЛИНЧИКИ

У товарища Тарковского фильмы так начинаются. Заброшенные дома, пасмурное небо, бельевые верёвки с простынями и ветер. Мрачный ветер, несущий уныние, неуверенность в завтрашнем дне и желание. Желание философствовать на тему "Ох, и наhуя ж я здесь?".

Бельевых верёвок не было, врать не буду. И простыней, соответственно. Зато были длинные ряды боксов, кустики "перекати-поле", слоняющиеся между ними и ржавые двери с надписью "Тут была нейтронна бонба". И ещё были четыре воина ремроты, пришибленно изучающих пейзаж. Был ещё какой-то молодой дурной кобель, ростом с паровоз, сопровождавший воинов громовым лаем, в такт показушно-гневным прыжкам. К нам он не приближался, предпочитая разгонять тоску с порядочного расстояния. Впрочем, никто к нам не приближался. В штабе проверили командировочные бумаги, документы на получение автомобилей, забрали продаттестаты и указали пальцем на город мёртвой техники.

Всё время казалось, что за нами кто-то шпионит из-за угла. Но когда оборачивались, обнаруживался только пыльный вихрь, гоняющий пожелтевшие газеты и обрывки ветоши. Мы должны были принять десяток "Захаров", снятых с консервации, завести их и дожидаться подхода основных сил, - наших водителей.

Так толком ничего не поняв и не найдя в первые часы нашего присутствия, мы направились в заброшенную, пустующую, нам предназначенную казарму. Там обнаружилось, что нашему сухпаю нашли применение другие люди и из скромности своей, имён не оставили. Дежурный по части напомнил нам пословицу насчёт большой семьи, что "не фиг щёлкать", и пообещал поговорить с начальником столовой, дабы удовлетворил наш голод в неурочное время. После этого контакты с местным командованием прервались, потому что командование испарилось, оставив вместо себя ответственного по КПП, заспанного старшего сержанта(!) со следами номеронаберателя телефона на красной щеке. Сержант задумчиво провёл пальцем по круглешкам и указал на здание столовой, приютившееся за пригорком.

Столовая была девственно заперта, несмотря на раннее, по нашим меркам время. Какой то оборванный солдат сказал, что ужин уже закончился, и внутри есть только наряд. Который, кстати, сплошь из дедушек и очень спешит, потому что по телевизору показывают какую то перестроечную хрень, полную смелых развенчиваний и дрессированной гласности.

-Жрать хатым, - громогласно сказал тот из нас, который был грузином.
-Ъ, - сказал тот, который был мною и стукнул кулаком в сопливую входную дверь.
Нам никто не отвечал. Лишь изредка изнутри доносился служебный мат и звон полупустого ведра, перемещаемого по полу. Мы продолжали скандалить, но новые веяния были сильнее, и вскорости свет потух.
-Ъ, - опять сказал я.
-Эти уроды свалили через другой вход. Должна быть служебная дверь, - обрадовано прокричал мой друг Антон и побежал в обход столовой.
Мы потопали за ним, но когда обогнули строение, увидели только подошву сапога последнего воина, исчезнувшего за горизонтом.

Обозлённые и голодные, в полном составе, мы явились на КПП и, не стесняясь в выражениях, снова разбудили "начальника".
-Ъ, где этих ваших уродов искать? - голосили мы, не обещающим ничего хорошего голосом.
-В штабе!
-Закрыто в штабе!
-Не могу отлучиться! - с нотками страха в голосе, ответил старший сержант и, запершись в своём киоске, стал крутить телефон.
Ему никто не отвечал, и боец время от времени испуганно поднимал на нас глаза.

-Да ну его наhуй, - потеряв всякую веру в человечество, махнули мы рукой и перешли в автономный режим деятельности.

Первым делом была обследована столовая. Вынули стекло одного из окон. Всюду замки и непробиваемые двери холодильников. Открытой оказалась только хлеборезка, где был жестяной тазик и капелька хлебных крошек в поддоне. Неизвестным чудом на одной из полок обнаружился кусок комбижира. Один раз пришлось утихнуть, потому что, какая то личность с погонами прапорщика, видимо, привлечённая шумом всматривалась в окно. Потом потеряли страх, и нашли четверть мешка муки.

К нашей казарме пробивались с боями, заблудившись, не имея источников света и мало-мальски реального плана. Позади всех шёл грузин, сжимая тазик и выкрикивая какие-то непривычные нашим ушам проклятия.

****

Мы пировали прямо на месте. Помещение в лучшие времена было рассчитано человек на сто бойцов. Было пыльно и пусто. Место дневального обозначала облезлая тумбочка, намертво приставшая к полу и светлые прямоугольники от наглядной агитации на стенах, некогда поучавшей воинов жизни, а теперь снятых за ненадобностью.

Около часа ночи кто-то открыл дверь. Этим кем-то оказался старший сержант, недавно замеченный на КПП. Следы от телефонного диска всё ещё свидетельствовали о его вредных привычках.

-Ну что, мужики? Нашли что-нибудь пожрать?

Ни у кого из нас не было никакого желания общаться с аборигеном, но тут из рукава его выпала фляжка.
-Спирт! - объявил он.
Из вещмешка, появившегося из-за спины, показались несколько пачек печенья и банка тушёнки. Её оттёрли от солидола и пустили на круг.

-Что ж за жизнь тут у вас такая сраная? - интересовались мы у местного.
-А что, жизнь? Мы привыкшие. Зато мозги никто не ебёт. Служишь себе. Никаких тебе построений, политучёб и прочего дерьма.

Шило шло тяжело. Голодные желудки сопротивлялись недолго, и скоро, позабыв конфликт с сержантом, мы, чуть окосев, сидели, лопали блинчики и травили за службу, за дембель, за кооперативы и новые веяния.

-А я иду, чувствую, блинами пахнет, - говорил он.
-Прям, как дома!....
-Матушки нету у меня. С тех пор, как померла, ни разу блинов не ел.

-Угощайся, бери ещё, - пододвинув к нему дверку от шкафчика со стопкой благоухающих блинов, - сказал грузин.
-Вкусно. А как сделали?

Рассказали мужику про полмешка муки и про комбижир. Рассказали про лампочку, выкрученную из какого-то щита. Про то, как с окна одного из вагончиков украли радиоприёмник и вынули батарейки. Как потом радио вернули на место и кто-то внутри проснулся и стал кричать "чур меня", приняв нас за нечистую силу. Про то, как лазали по деревьям за забором, с подобием фонаря в зубах и собирали яйца неизвестных птиц прямо из гнёзд. Как рвало, когда в одном из них оказался почти готовый цыплёнок. Как замешивали "тесто" и разводили костёр, чтобы жарить. Как ничего не получилось, а в бытовке был обнаружен поломанный утюг, и как его починили, ободрав со стены старую проводку и ликвидировав термопару. И как утюг перевернули ручкой вниз и он встал точно в зазор между решёткой и спинкой кровати.

Мы ещё четыре ночи жарили ему блинчики на утюге и четыре ночи попивали его шило. И четыре ночи со щеки старшего сержанта не сходил след от номеронаберателя.

Послала мать-Родина исполнять интернациональный долг в одну страну с жарким и сухим климатом. На два года, без семьи.
И выпало же попасть в такую дыру: поселок? где жили колонизаторы, весь практически разбит артиллерией. Вода привозная. Электричество от дизелька - 3 часа в сутки. Дом пришлось самим восстанавливать: настилать крышу и ремонтировать стены. Это быт. А еще надо было ездить на позиции негритянской армии и пытаться обучить "обезьян" военному делу...
Но человек ко всему привыкает, и постепенно 8 "мучеников"- военных советников, проживавших в домике, обустроили свой быт. Раскопали огород,посадили привезенные из Союза редис, салат, помидоры и т.д. Построили душевую (вода нагревалась спецально сделанным "аппаратом" (в нем горела солярка). Оборудовали спортплощадку: турник, брусья. В общем, обжились.
Понемногу осваивали местный язык.
Вот с досугом было плохо. Приемник "Океан" еле-еле "ловил" голос Родины - "Маяк".
В один из вечеров, не выдержав тоски африканского быта, двое - переводчик и один советник - пошли на местные танцы.
Что это такое: на утоптанной площадке горит здоровенный костер, а вокруг него под звук там-тамов пляшут негры.
Наши, конечно, выпили перед танцами, как полагается. И все было уже по... Влезли в негритянский круг, и, глядя, как те трясутся и дергаются, решили от народа не отставать. Конечно, не отстали...
Мелодия сменилась и негритяне вставали вокруг костра по кругу: мужчина - женщина - мужчина. Когда так выстроились в несколько кругов, один из наших увидал впереди себя невысокую негритяночку. Голова как каракуль, зубы белые, фигура в замотанной тряпке у нее была стройная. Оглянувшись,негритянка спокойно взяла правую руку спеца и положила себе на грудь. Вторую себе на талию и повернулась к нему спиной. Сама мужику-негру, который был впереди ее, положила руки на плечи. В общем, все в кругу так друг друга ухватили. И пошли плясать, что-то типа "ламбады": вперед-вокруг себя-опять вперед...
Ритм по там-таму. Нормально! Скоро наши плясали не хуже, чем черные.
После танцев уговорили негритянку заглянуть к ним в домик, та отбрыкивалась, но когда сказали, что подарят кусок мыла, согласилась. Как выяснил переводчик, звали ее Джулия. По-русски не бельмеса!
Пока шли до дома, разыграли ее на спичках, кому грешить. Выпало второму, не переводчику.
У парня сердце замирало от предстоящего кайфа, уже второй месяц воздержания пошел. Но в башке бродила еще хуже мысль - как бы чего от негры не "намотать" на ... Самое что хреновое, ехали защищать негритянские завоевания революции, оружие привезли, а вот презервативов захватить никто не догадался.
Пришли к домику. Остальные мужики уже спят. Переводчик помог тихо вынести на улицу, за угол дома, матрас. Хорошо, что он был поролоновый и толстый. А то вцепится какая-нибудь тварь куда и когда не надо...
Джульку запихали в душ. Это дите природы охренело от теплой воды из лейки.Вначале упиралась, потом поняла, что плохо не будет, и начала плескаться, как русская баба в бане.
Удачливый лихорадочно соображал, как секс сделать безопасным... Умного ничего в башку не лезло: отрезал от резиновой перчатки ОЗК палец - не налезает! Пытался с помощью ваты и синей изоленты соорудить что-то и закрепить - ни хрена !
Соскальзывает !
Дите природы уже вымылась и что-то напевала в душе.
Черт с ним! Будь что будет! Мочи терпеть не было. Наш вытащил девушку из душа и повел к матрасу. Секс был бурным и необычным. Чувство страха отошло куда-то далеко-далеко...
Рассвет в Африке - очень быстр. Солнце "взлетает".
Она убежала, как стало светать.
Бедняга ходил целый день чуть живой. Все не давала покоя мысль о заразе...
Но обошлось, и до конца командировки они встречались. Потом он ее подарил переводчику.
С ним он более не виделся.

Когда расставались с ней, она объясняла, что хорошо бы, родился белый ребенок. У него было бы больше возможностей в жизни в этой стране.
... А может, и правда, у меня там сын?

Было это во времена моей бурной студенческой юности.
"В те времена далёкие, теперь почти былинные" - на излёте 70-х - учился я в одном очень почтенном ВУЗе.
Ессно, была у нас военная кафедра, занятия на которой длились целый день. Располагалась она не в самом здании института, а на отшибе - в нескольких остановках на троллейбусе. И там товарищи полковники, подполковники, майоры и капитаны пытались вкладывать в наши буйные и не очень (у кого как) головы военные знания, чему мы всячески сопротивлялись.
И вот однажды совпали занятия на военке и стипендия. Обычно с занятий никого не отпускали, но тут, надо отдать им должное, товарищи полковники вошли в наше тяжёлое положение, и отпустили кассиров групп в институт за деньгами.
За то время, пока ребята добрались до института, получили на всех деньги и вернулись обратно, товарищи полковники успели прочитать нам лекции об оружии массового поражения условного противника, чем безнадёжно испортили нам настроение.
Вышли мы толпой с занятий, переглянулись и поняли - надо немедленно выпить. Рядом был гастроном с очень хорошим соответствующим отделом, денег у всех было полно, и мы купили там всё, что только стояло у них на витрине: водку, пиво, сухое, ликёр, коньяк, портвейн, шампанское и т. д. На вопрос "где пить?" немедленно последовал ответ: "В общаге!", благо, это рядом.
Приехали в общагу, выставили всё это богатство на стол и задумались: "Как это пить?". И одна светлая голова предложила, чтобы никому не было обидно, слить все ингридиенты в эмалированное ведро и употреблять уже оттуда.
Слили.
Размешали.
Получившуюся смесь назвали "Коктейль "Атомная тревога".
Поварёшкой разливали ЭТО по стаканам.
Сели. Начали.
Эффект был потрясающий - самые крепкие бойцы с четырёх стаканов впадали в состояние "зомби" - т.е. мозг умер, а тело живо. Остальным хватило и меньшего.
Но самое главное началось утром. У всех поутру был такой жуткий отходняк, что никто не мог пошевельнуть даже пальцем, не говоря о том, чтобы встать и куда-то пойти.
На следующий день, придя в себя, мы решили что, начнись война, коктейль "Атомная тревога" нужно вечером в бочках сбрасывать на вражеские позиции, и на следущее утро врагов можно брать голыми руками без единого выстрела.
Эх, студенческая юность...