http://dentist.spb.ru/part5.html
Проходил я на четвертом курсе военные сборы на корабле 2 ранга с экипажем 300 человек. А так как корабль был новеньким и еще пах маслом и краской, то с него еще не успели свинтить импортную стоматологическую установку, и решили пока отдать ее мне в пользование, дабы я не зря ел свой мичманский паек. Прибыл я на него в четверг, а в пятницу, проводя знакомство с личным составом за колодой карт и банкой "шила" (спирт по морскому) увидел, что у матроса, прибежавшего по какому-то поручению к мичману-фельдшеру щека закрывает якорь на погоне. А надобно сказать, что был на корабле замечательный фельдшер, который к медицине имел гораздо меньшее отношение, чем я к атомным подводным лодкам. Уезжая со сборов, я оставил ему двойной тетрадный листок, на котором было написано корявым почерком какую таблетку из какого ящика давать человекам, если у них болит там-то и то-то. Этот листок бумаги мичман аккуратно запаял в целлофановый пакет (море и шило рядом все-таки) и хранил в нагрудном кармане. Впоследствии здоровье многих людей зависело от того, упомянул ли я такие симптомы в этом листке, т.к. если мичман бывал совсем пьян, то все знали, где спрятаны его фельдшерские знания. На вопрос, чем он занимался два года в училище, он отвечал просто: Пил! А на вопрос, почему он книжек не притащит в медицинский отсек, он отвечал: Да не понимаю я там ни хрена!!!

Так вот про матроса я узнал, что зуб у него болит уже неделю, а мичман посоветовал полоскать шилом и даже щедро выдал 50 грамм, чего ребятам из кубрика не хватило даже лизнуть, а больному матросу и понюхать. Увидев, что дело пахнет флегмоной, абсцессом и венком на поверхности Балтийского моря, я переполошился и решил срочно зуб удалять, т.к. дело было в пятницу в полночь, а до понедельника его даже в госпиталь не отправить было. Отправив санитара стерилизовать инструменты, я в какие-то сорок-пятьдесят минут закончил партию в "дурака" и решил приступить к операции. Фельдшер сразу заявил, что вида крови не переносит, а т.к. мне нужен был кто-то подать, взять инструмент, то послал со мной боцмана. Боцман заявил, что дома он резал не только кур и быков (странно усмехнувшись) и крови потому не боится.

Открыв огромный стерилизатор, я сначала молчал минуту, а потом стал говорить такие слова, что боцман покраснел и посмотрел на меня очень уважительно. Санитар засунул в стерилизатор не только все, что могло на его взгляд иметь отношение к удалению зубов, а еще и два одноразовых пластмассовых шприца прямо в упаковке. Можете представить, как все это выглядело после обработки огромной температурой в течение 45 минут?!! Тем более, что все инструменты никогда еще не использовались и были еще в масле, которое санитар наскоро обтер, скорее всего, об тельняшку!

Большая часть инструментов (и стерилизатор вместе с ними) была погублена надолго (санитар их потом драил каждый день, пока я не уехал). В наличии остались только одноразовые шприцы в большом количестве и пара щипцов для удаления зубов мудрости, которые лежали отдельно и не попали в поле зрения нашего великого медика.

Наскоро простерилизовав щипцы все тем же шилом (на флоте это единственная полезная вещь, после замполита, конечно), я приступил к операции! Новокаина было много, поэтому я вкатил кубиков десять, куда только смог. И тут обнаружил, что сделать разрез мне нечем, т.к. единственные два скальпеля погибли. Тогда я решил просто промыть флегмону. После десятка вколов, гной потек, наконец, довольно обильно. Боцман, который держал тазик с инструментами, стал бледнеть и отворачиваться. Промыв гной чистым новокаином (больше было нечем), я получил такую стойкую анестезию, что матросу можно было незаметно отпилить голову, а он бы и не дернулся. Тогда я решил приступать собственно, к самому удалению. Удалять пятый зуб щипцами для восьмого очень и очень неудобно. Врачи меня поймут. Первое, что я сделал, это сломал зуб. От этого хруста боцмана передернуло, а матрос жалобно спросил: "Все?" Не поняв, что он имел ввиду, я бодро пообещал, что жить он еще будет и задумался. Удалять корни пятерки щипцами для восьмерки невозможно в принципе, т.к. у них щечки просто не сходятся и все! Нужен был элеватор или щипцы для корней. А нету!

Минут через пять меня осенило! Кто был в армии или в тюрьме (заметьте, я не обобщаю), знает, что всегда есть какой-нибудь умелец, который вырезает модели крейсера в натуральную величину из обыкновенной дверной ручки или портрет президента из головки пули. В общем, по тревоге боцман поднял половину состава умельцев, и мне были принесены все инструменты, которые были на корабле. И, о чудо, среди них была какая-то стамеска или долото или штихель (до сих пор не знаю, как это называется), совершенно похожая на элеватор. Схватив его, я утопил его в шиле вместе с рукояткой, и несколько минут наблюдал страдающую рожу боцмана и ненавидящие взгляды, бросаемые на матроса, по вине которого я испортил уже грамм 500 драгоценной влаги.

Но на этом приключения не кончились. Элеватором снимается часть кости над корнем зуба, а потом выбивается и сам корень. Одной рукой доктор держит челюсть больного, а другой - сам элеватор. Бить же киянкой по элеватору должен кто-то другой. Причем это довольно сложно сделать с первого раза, т.к. если бить слишком сильно, то можно улететь острым инструментом куда угодно, а если бить слишком слабо, то ничего не выйдет. Я думаю, Вы догадались, кто именно должен был бить молотком.

Боцман сделал ровно три удара!..

Первый удар был очень слабым и мимо. И слава богу, что слабым, потому что целил он почему-то в глаз. Поняв, что глаз надо прикрыть, я растопырил пальцы... Зря наверное... Больно было ужасно! Выматерив боцмана, я таки заставил его не отворачиваться в момент удара. Третий удар был сильным, точным и последним. Для боцмана последним. Обрадованный тем, что один корень почти вывалился, я услышал за своей спиной страшный грохот. Боцман лежал в обнимку со стерильным столиком на палубе и не подавал признаков жизни. При этом единственными стерильными предметами в помещении были мой псевдоэлеватор, два тампона у меня в руке и банка шила в шкафчике. Единственное, что я сделал автоматически, это осторожно дал инструмент в руки матросу, которому было уже все равно, наколол на кончик два стерильных тампона и приказал ему не двигаться. Потом я сделал то, что люди делают обычно в такой ситуации. Я запаниковал! Я стал носиться по отсеку в поисках нашатыря и нашел его! Лучше бы я его не находил... Нашатырь был в пятилитровой банке. Содрав кое-как крышку, я сделал первое, чему нас учили в институте. "Никогда не верьте надписям, проверяйте все, что даете больному, лично". Я проверил. Но я забыл, что запахи нужно проверять на расстоянии, создавая рукой ток воздуха в сторону носа. Я просто сунул нос в банку и понюхал.

Пятница, 2 часа ночи, мы на рейде, помочь некому, инструментов нет, один труп на палубе и полутруп в кресле. И доктор, который нюхнул пятилитровую банку нашатыря. Представляете картину? Несколько минут я не мог ни вдохнуть, ни выдохнуть, ни пошевелиться. Слезы градом катились по моему лицу, а я не мог даже подойти к иллюминатору, который к тому же и был наглухо задраен.

И в этот момент привлеченные грохотом, а затем странным затишьем, в отсек ворвались матросы, ожидавшие тела за переборкой. Что они подумали, когда увидели боцмана на палубе, матроса с инструментом с насаженными на кончик тампонами в руках, как со свечкой и доктора, стоящего на карачках со слезами на глазах, я не знаю, но единственной мыслью было отогнать их от последнего стерильного тампона. Я на них зашипел и погрозил кулаком, так как сказать пока ничего не мог. Их крики затихли где-то очень далеко. Тут я почему-то успокоился, понял, что терять мне больше нечего. После чего я встал, подошел к матросу и быстро без посторонней помощи удалил остатки зуба. Последний тампон я вставил в рану и захлопнул ему рот. Боцман за это время очнулся сам, и почти на четвереньках уполз к себе.

Первое, что я услышал утром, когда проснулся (где-то в 14.00), было шуршание швабры. Мой больной матрос, счастливо улыбаясь, драил палубу в моей каюте. От опухоли остался только большой фингал под глазом. Ручаюсь, что если бы такое случилось на гражданке, то человек провалялся бы в больнице не меньше месяца. В армии же все сходит с рук. Может есть какой ангел-хранитель??!

Любовь - это прекрасное чувство. Она преображает людей. Влюбленные поэты дарят нам незабываемые стихи, композиторы нетленную музыку, армейские офицеры ...
В далеком 198? году довелось мне служить в ПрикКВО. Был в нашем полку старлей Лёха. Парень как парень, неплохой товарищ и офицер. Обладал он двумя достоинствами, очень ценимыми женским полом, а именно необычайно волосатым торсом и чрезвычайно влюбчевым характером. Влюбившись и женившись на третьем году службы, Лёха прожил с молодой женой и тещей полгода, как жизнь его круто переменилась. Он повстречал любовь, как всегда единственную и неповторимую. Семейные узы были серьёзным препятствием на пути развития романа. Но влюбленная душа офицера была изобретательна и неудержима. У него внезапно появилась куча служебных дел и обязанностей, которые удерживали его на службе допоздна, а иногда и всю ночь. Наконец, угнетаемая подозрениями Лёхина жена нашла любовные письма в мужьином кителе. В расстроенных чувствах она бросилась к матери. Умудренная жизненным опытом теща направила её прямо к замполиту части, логично рассудив, что партия должна стоять на страже семейного счастья офицерских жён. Замполит, выслушив расстроенную женщину, мельком взлянув на письма, принял простое и проверенное решение - разобрать личное дело офицера на общем партсобрании части.
Актовый зал был набит битком. В президиуме сидел замполит со строгим лицом, в первых рядах Лёха красный как рак, с глазами ищущими что-то на полу. Замполит сразу взял быка за рога. Разобрав в вступительной части аморальное поведение офицера, в подтверждение своих слов он добавил: 'Вы послушайте, что пишет ему его любовница!', и развернув первое попавшиеся письмо, он прочитал: 'Мой пушистый медвежонок!'
Это было всё. Зал плакал. Даже замполит не смог удержаться от смеха. Собрание пришлось свернуть. А Лёха получив свой выговорешник благополучно развелся и женился ещё раз. Надеюсь не в последний, потому что любовь бессмертна.

ВЕРТОЛЕТНЫЕ БАЙКИ
(начало в выпуске 87 от 04.07.02)

Классические Вертолетные Шутки

Военная жизнь была бы очень скучной, если бы иногда летный состав не позволял себе небольшие шутки. Начальство об этом знает и всегда смотрит сквозь пальцы (если само не участвует) на борт-механиков и пилотов, устраивающих очередной концерт. Я позволю себе рассказать пару самых простых и в данный момент уже классических вертолетных шуток.

'Ручка от Помпы'

Рядом с рампой у всех военно-транспортных вертолетов США есть железная труба, которая присоединена к гидравлической помпе. Если начать качать помпу, то, в зависимости от положения индикаторы помпы, вертолетная рампа пойдет либо вверх, либо вниз. Если индикатор установлен в нейтральное положение, то произойдет ровным счетом ничего, сколько бы ты эту трубу не двигал. Для проведения шутки необходимо привести положение индикатора в сугубо нейтральное положение. Самым выжным фактором является взаимодействие между между борт-механиком и пилотами.

Во время транспортировки морских пехотинцев на очередное учебное задание вертолет должен отлететь на приличное расстояние от ближайшего начальства и набрать ощутимую высоту. Надо отметить, что во время полета борт-механики общаются по внутренней связи с пилотами. Из-за ужасного шума, никто кроме них не знает о чем они говорят, так как пассажиры к внутренней связи не допускаются. Набрав приличную высоту, борт механик оповещает пилотов о том, что все готово для Шутки.

Неожиданно для пассажиров (но не для борт-механика, так как все это является ювелирной иммитацией) вертолет должен начать падать. Задача борт-механика- вызвать как можно больше паники среди пассажиров. Сделать это не сложно, так как пассажиры и так напуганы шумом и капающей с потолка кабины гидравлической жидкости (на самом деле - это хороший знак, означающий, что она там еще есть). С криком '..ять' борт-механик должен бросится к ручке от гидравлической помпы (которая, как мы уже заметили, ничего не делает) и начать ее героически двигать вверх и вниз. В это время он незаметно по внутренней связи передает сигнал пилотам лететь вверх. Как по волшебству, вертолет перестает падать и начинает выходить из пики и лететь по примой. Тут борт-механик опять отпускает ручку помпы. Вертолет с воем несется вниз. Он снова начинает героически качать помпу. Вертолет выравнивается. Обычно шоу продолажется минут 10-15. После этого вспотевший и обессиленный механик 'сдается'. На виду у изумленных пассажиров он махает рукой на ручку от помпы и уходит. Вертолет заваливатся набок и несется к земле. В ста случаях из ста пассажиры рвутся к абсолютно бесполезной ручке и 'продолжают борьбу за живучесть вертолета'. Пару раз нам дажу эту ручку оторвали. Именно из-за этих дурацких шуток, бесполезная железная труба, является самым заменяемым компонентом в вертолетной авиации морской пехоты.

(продолжение следует)

Первый русский военно-морской анекдот
(байки на полубаке)

Однажды один мой приятель, большой эрудит и умница, сказал мне: "А знаешь самый первый военно-морской анекдот в России?"

И рассказал...

Екатерина Великая любила встречать летние рассветы на собственной яхте в Финском заливе.
Яхта выходила в залив западнее Кронштадта, Екатерину сажали на специальную доску на веревочках, которая у моряков называется "беседкой", и через блок поднимали на верхушку мачты.
Там она наблюдала рассвет на несколько минут раньше остальных, потом ее спускали, и она шла отдыхать.
И вот однажды какой-то нижний чин, проходя по своим делам под висящей царицей, ненароком поднял голову и обомлел...
А надо заметить, что юбки в то время были длинные и пышные, но панталон дамы не носили.
И зачастил матрос по своим делам под мачтою ходить. Туда пройдет - глаза к небу поднимет, обратно пройдет - взглянет...
Заметила то царица, велела себя спустить:
"Капитана ко мне!"
Подбегает бравый офицер.
"Капитан второго ранга Иванов-седьмой!"
"Господин капитан! Что это нахальный ваш нижний чин мою царскую задницу рассматривает? Немедленно наказать!"
"Есть!"
"Поднимайте меня наверх, а то из-за вас рассвет пропущу."

Посмотрела она на восход, спустили ее на палубу...

Подлетает бравый Иванов-седьмой:
"Ваше величество! Нижний чин Кондрашкин наказан согласно статье второй Военно-морского устава!"
"Хорошо-хорошо, голубчик..." - и спать пошла.

Через несколько дней, на балу рассказывает Екатерина про этот случай своим фрейлинам.
"... и наказали его по второй статье Военно-морского устава."
"А что это за статья такая?" - интересуются фрейлины.
"Не знаю, - говорит царица, - а вот идет генерал-адмирал Апраксин. Его и спросим."
Подзывает старичка Апраксина.
"Господин генерал-адмирал! Вы знаете Военно-морской устав?"
"Так точно, Ваше величество!"
"А о чем говорится во второй статье Военно-морского устава?"
"Статья вторая Военно-морского устава гласит, - бодро рапортует старенький генерал-адмирал, - Всякий нижний чин, заметивший на корабле щель и не заткнувший ее, наказывается битьем линьками - десять раз, и аресту на гауптвахте - на десять суток!"

(Я предполагаю, что это - отрывок из какого-то ныне забытого романа.)

http://letopis.kulichki.net/1999/jule99/nom110.htm